1956. Венгрия глазами очевидца

Президиум ЦК КПСС должен был параллельно заниматься разрешением сразу двух восточноевропейских кризисов — польского и венгерского, к которым прибавился ещё и ближневосточный (в конце октября Великобритания и Франция при содействии Израиля предприняли военные действия против Египта, национализировавшего летом 1956 года Суэцкий канал и не склонного идти на уступки). В отношении венгерского кризиса вначале доминировала идея вооруженного подавления, однако в дальнейшем возобладала тактика выжидания, на протяжении ряда дней шли поиски политических методов с учетом опыта разрешения кризиса в Польше, где оказалось эффективным политическое урегулирование, без силового вмешательства. Сдвиг вправо там был предотвращен, коммунисты сохранили власть, Польша продолжала оставаться союзником СССР. Удача мирного варианта развития в Польше, равно как и очевидная неэффективность военной акции в Венгрии, где ввод советских войск лишь подлил масла в огонь, заставили лидеров СССР (это показывают записи каждодневных заседаний партийного руководства) всерьез взвесить возможности мирного, политического урегулирования венгерского кризиса, лишь обострившегося после применения военной силы. При этом осознавались пределы уступок: в сложившихся условиях Москве уже казались приемлемыми вывод советских войск из Будапешта, включение в правительство (в целях расширения его социальной базы) деятелей из крестьянских партий 1945–1948 годов и даже признание справедливости многих требований восставших. Но совершенно недопустимы были утрата коммунистами власти, уход их в оппозицию.

Информация, ежечасно поступавшая из Венгрии, вела к разочарованию руководства СССР в мирной тактике, в возможностях удержания ситуации под контролем политическими средствами. Вывод советских войск из Будапешта не привел к умиротворению, напротив, за ним последовал всплеск насилия на улицах города. В этих условиях 31 октября было принято решение о подготовке крупномасштабной военной операции, направленной на смену правительства в Венгрии. Главным аргументом в пользу ее осуществления была видимая неспособность правительства Имре Надя к овладению ситуацией, удержанию власти под контролем, что было равнозначно перспективе ухода коммунистов в оппозицию (особенно в случае проведения объявленных свободных выборов).

Принятию в Москве силового решения благоприятствовала международная обстановка. Администрация тогдашнего президента США Дуайта Эйзенхауэра дала знать руководству СССР о своей незаинтересованности во внутренних делах страны советской сферы влияния, которая не могла рассматриваться в качестве потенциального союзника Вашингтона. Что же касается антисоветской пропагандистской риторики, проявившейся в деятельности радиостанций, контролируемых США, то в Москве не были склонны придавать ей слишком большое значение. В Кремле исходили из очень малой вероятности серьезного конфликта с США, тем более в условиях Суэцкого кризиса, создавшего весьма благоприятный внешнеполитический фон для осуществления советской акции (не только потому, что несколько отвлекал мировое внимание от венгерских дел, но и потому, что нападение Великобритании и Франции на Египет не получило одобрения США и тем самым впервые в истории отчетливо проявились противоречия между странами-членами НАТО). Показательны в этой связи слова Хрущева на заседании Президиума ЦК КПСС: «большой войны не будет». За силовое разрешение венгерского кризиса высказались коммунистические лидеры Китая, стран-союзниц СССР по Варшавскому договору (кроме Польши), а также (с оговорками) нейтральной Югославии. Как явствует из записей высказываний Хрущева на заседаниях Президиума ЦК КПСС, демонстрация Советским Союзом своей державной мощи в условиях, когда возникла реальная угроза власти коммунистов в союзнической стране, стала бы наилучшим опровержением бытующих кое-где в мире, да и дома представлений об ослаблении СССР после смерти Сталина. Именно так эта акция, по мнению советского лидера, будет воспринята как за рубежом, так и в самой стране. В случае же невмешательства, говорил Хрущев, мы, напротив, «проявим слабость своих позиций. Нас не поймет наша партия».