1961 новый заговор сибирской целительницы

В общем, если ближе к делу, мой ушедший из этого мира муж приходит ко мне начиная с первого дня его похорон. Было это так. Мы отвели помины, и люди разъехались по своим делам. Я мыла на кухне посуду, и мне послышался звук, напоминающий звук двигающегося стула, как будто его переставили с места на место. Зайдя в зал, я увидела своего мужа, сидящего на стуле, но не за столом, где его поминали, а чуть в стороне. Странно, наверное, но я совсем не испугалась, мы просто смотрели друг на друга, потом он встал и пошел к двери. Когда он двигался к выходу, то сделал рукой какой-то жест, вроде как – не провожай, не надо. Дойдя до двери, он исчез, но я не видела, чтоб дверь открывалась, да и звука закрывающейся двери не было. Я подскочила к окну, но из подъезда никто не вышел, и только тогда я сильно разрыдалась. Приходил он в том же сером новом костюме, в котором его положили в гроб. В голове мелькнула мысль: если он приходил, то почему молчал? И тут же себе мысленно ответила: молчал, потому что у него зашит рот. Про это мне говорил работник ритуальных услуг, когда я его спрашивала, почему у мужа так плотно сжаты губы. Мне пояснили, что это делается, чтоб люди не испугались, если у покойника внезапно откроется рот.

Второй раз мой муж пришел ко мне на четвертый день. Я находилась в ванной, мылась, и вдруг приоткрылась дверь, и он заглянул ко мне. Лицо у него было, как и всегда, доброе, и я видела его улыбку. Я поспешила выйти из ванной, но в комнате его уже не было. Он словно давал мне возможность привыкнуть к мысли, что в его приходах ничего страшного нет. С этого момента я жадно ждала его появления. И он действительно стал приходить два, а то и три раза в неделю. Иногда он не уходил всю ночь, а когда я просыпалась, его не было. Наверное, нужно рассказать о том, как мы проводили время. Он за эти полгода ни разу ничего не ел и не пил, и я не видела, чтобы он когда-нибудь спал. Все было как и раньше, когда он возвращался с работы. Я занималась готовкой ужина, он просто сидел в кресле, на диване или стоял недалеко от меня. Я рассказывала ему что-нибудь, а он слушал и молчал. Я ужинала, он просто сидел и смотрел, как я ем. Мы научились общаться в одностороннем порядке. Я говорила, а он качал головой: да или нет.

Однажды я задала ему вопросы, которые вертелись у меня в голове. Я его спросила:

– Там есть жизнь? – Он согласно кивнул головой, кивок означал: да.

– Больно умирать? – Кивок: да.