1971. Агент влияния

Потом спустился в подвал – пострелял, после чего обрел спокойствие, как если бы перестрелял всех врагов и просто мешающих работать, позанимался на тренажерах, дождавшись, когда вытяжка уберет из помещения пороховой дым, принял душ и, освеженный, уселся работать, заказав Лауре на вечер сварить мне борща и испечь пирожки с мясом и зеленью. Борщ варить научил ее я сам – чего-чего, а готовить умею и даже люблю. Готовлю еду похуже, чем стреляю (для настоящего кулинара мне не хватает терпения), но вполне достойно. Лаура научилась просто-таки мгновенно, записав рецепт себе в блокнотик, и самым сложным в этом деле было научить ее правильно выговаривать название. Она постоянно норовила назвать его то «боржч», то «борджеч», то еще как-то особо хитро, так, что и не узнаешь. Я смеялся, она хихикала, но пока не произнесла максимально правильно – я ее не отпускал и заставлял повторять снова и снова, говоря, что в названии половина вкуса этого блюда. Что «борджеч» никак не может быть таким же вкусным, как красный свекольный борщ, в чашке с которым, как медаль за заслуги, виднеется жирная-прежирная фермерская сметана. И да – свеклы жалеть не надо!

Ничего… я вас научу готовить правильные блюда! Привыкли к своим чертовым гамбургерам и сосискам в тесте! Тьфу!

Хлеб. Это у них не хлеб, а стрихнин какой-то. Они не умеют делать хлеб! Он безвкусный и с разрыхлителями. Ужасно! Лаура теперь сама печет хлеб – я местную дрянь есть отказываюсь.

Работал до ужина, а потом и после ужина – допоздна. Меня как раз «проперло», текст лился рекой и нельзя было упускать такую возможность. Потом как-нибудь заглючит, вот и отдохну. А до тех пор надо работать. Впрочем, заглючивало меня нечасто.

Лег спать в два часа ночи. Выглянул в окно, посмотрел на залитый светом прожекторов сад и спокойно задвинул тяжелую непроницаемую занавеску. Если кто-то все-таки попытается влезть через забор – там у нас еще и система сигнализации. Заорет, завоет – всех разбудит. А на всякий случай у меня под рукой еще и пистолет – тот самый знаменитый «Кольт 1911».

Люблю я этот пистолет, нравится он мне. Хорошая машинка. Надежный, в руке лежит хорошо, точность на высоте, а уж дырки делает… любо-дорого посмотреть! Глянешь на мишень и видишь, как эта штука валит какого-нибудь «калеку». Приходите, ребята… я вас угощу!

У меня и «калашниковы» есть, аж две штуки! 7.62 калибра. 5.45 я не люблю. Американцы, как ни странно, любят советское оружие. Хотя – почему странно? Советское оружие лучшее в мире! Кинь «калашников» в грязь, потопчись на нем, достань – и он все равно стреляет. А попробуй это сделать с каким-нибудь американским оружейным чудом – пока не промоешь в бензине, черта с два постреляешь.

И СВД есть с оптикой, и даже с глушителем. Как могут продавать в магазине снайперку с глушителем? Да запросто! Для охотников. Ну вот не хотят они будоражить все стадо оленей своими выстрелами. Родная, до боли знакомая СВД!

Жаль, что «винторезы» еще не изобрели… а когда изобретут – не скоро они окажутся в американских магазинах, ох как не скоро!

Еще – пара крупняков-револьверов, пара 38-го калибра, пара дробовиков – один оставил Пабло, пусть при нем будет. Пабло ведь у меня еще и охранник. Носить я все это богатство за пределами моего участка не могу, а на участке и в доме – никакого разрешения не требуется. Мой дом – моя крепость! Все-таки американцы молодцы на этот счет, точно. В России бы такой закон… поубавить популяцию домушников.

Кстати, нет ничего удивительного в том, что в обычном оружейном магазине можно приобрести «калашников». Это позже, через много лет, примут закон о том, что частнику нельзя иметь в своем владении автоматическое оружие и оружие с магазином на более чем 20 патронов. Пока что даже в штатах Нью-Джерси и Нью-Йорк можно приобретать все, что угодно. Даже штурмовые винтовки, каковой тут считают «калашников». Только гранатометы нельзя, ну и все, что помощнее. Тут и «трехлинейки» есть с оптическим прицелом, и они до смешного дешевы. Только зачем мне трехлинейка, если могу купить СВД? И тоже с оптикой.

В общем, со спокойным сердцем ложусь спать на широченную, застеленную льняными простынями кровать. Можно было бы и шелковые купить, почему бы и нет? Но льняные мне больше нравятся. Они уютнее. Да и вообще – лен, это как бы символ России, как и березки.

Ага, щас слезу пущу – тоска по родине, понимаешь ли! «И окурки я за борт бросал в океан… узнает ли Родина-мать одного из пропавших своих сыновей».

Узнает, еще как узнает! Чую, Родина-мать не спускает с меня глаз. Скоро, скоро проявятся бравые парни в серых костюмах! Не к добру затихли…

Встал поздно, в десять часов. Пофиг мне все расписания! Я что, привязан к офису? Когда хочу – тогда и встаю! Тем более что работаю до глубокой ночи, а бывает, что ложусь спать и под утро. Вот такой у меня дурацкий график работы. Хотя – почему дурацкий? Волки и лисы тоже ночью «работают», и никто не называет их дураками.