1972. ГКЧП

Смешно, но мой мастодонт набирал скорость быстрее, чем эта самая «волга». Может это обычная «волга», только с форсированным движком? Тогда куда ей до нашего трехсотсильного агрегата! В общем – догнал я бывших преследователей, а теперь «дичь», и упершись бампером мастодонта в бампер «волги» дал вырваться всей мощи моего железного буйвола. «Волга» так и не смогла оторваться. Я впечатал ее в столб на повороте так, что она обняла бетонный цилиндр до самой середины капота.

Осталась одна машина преследователей – если осталась, конечно. Я боялся, что при таране мы что-то повредили в нашем движке, но опасался зазря. Да, крылья слегка помяты, да решетка радиатора скорее всего разбита и фары, капот примят – но это все ерунда! Радиатор цел, движок работает как часы – лети, телега, спасай нас! И машина летела.

***

Движок работал как часы, урчал, исправно всасывая в себя чудовищные порции горючки. Пока доехали до места – полбака как не бывало. Между прочим девяносто пятого бензина, заправить который можно только на правительственной заправке! На обычных – только 72 и 76-й. Кадиллак заправлял, так у того такая была детонация – чуть не минут пять после того, как повернул ключ, отключая зажигание, движок еще брякает и вздрагивает как от боли. Да и мощность теряется, хотя по-моему кадди это не было заметно – слишком могуч.

Насчет лимузина я не беспокоился – наплевать, сколько он жрет и где его заправлять. Мне только доехать, а там хоть в овраг его толкай. НАМ только доехать. И доедем.

Слушаю разговоры в салоне у себя за спиной. Шелепин и Никсон пытаются изъясняться на смеси английского с нижегородским. Английский у бывшего Председателя КГБ хреноватый, как и у нынешнего Председателя КГБ, но кое-как растолковали, что ехать в аэропорт опасно, что сейчас мы едем на дачу к товарищу Карпову, известному писателю, где и заляжем на матрасы до лучших времен. С дачи мы свяжемся с компетентными людьми, которые все исправят и сделают всем хорошо. Утрирую, конечно, но разговор на ломаном английском получился именно таким. Никсон вроде как успокоился, узнав, что возможность связаться с миром на моей даче имеется.

Преследователей я больше не видел. Возможно, они держались где-то далеко позади, а может и вовсе отстали. Поживем, как говорится, увидим. Если поживем.

Впрочем – я не верю, что Провидение собирается меня убить. Похоже, что как раз в этот момент моя помощь этому миру особенно необходима. Ну… мне так кажется!

Долетели быстро – здесь пробок нет, дороги свободны, на светофоры я забил (Три раза – кроме того троллейбуса – поцарапал машины. Ну… простите, люди! Крайняя необходимость!).

По улицам поселка еду медленно, стараясь не привлекать к себе внимание. Впрочем – как тут не привлечь? Люди из-за заборов только на нас и таращатся! Ну представить себе – здоровенная, как грузовик хренотень, с битым передом, исцарапанная, с пулевыми пробоинами – и тихо крадется по улице. Заинтересуешься, пожалуй!

Подъехали к воротам, остановились. У Дачи никакого движения, все как вымерло. Никсоны с любопытством оглядываются по сторонам, смотрят в окна.

– Майкл, это твое поместье? – спрашивает Ричард, нос которого подозрительно опух (Не пренебрегайте безопасностью! Пристегивайтесь в автомобиле!)

– Мое – коротко отвечаю я, и командую – Все сидим в машине. Я должен показаться, иначе нас не впустят. Не выходить!

Открываю заблокированную дверь, тяжелую, как дверь сейфа и такую же толстую, выхожу из машины. Стою секунды три, затем машу рукой, указывая на ворота и снова сажусь за руль. Движок не глушу. Секунд десять ничего не происходит, потом ворота начинают медленно и плавно отъезжать. Дожидаюсь, когда откроется достаточно для проезда и трогаю лимузин с места. Только лишь «корма» машины пересекает линию ворот – они начинают закрываться, и через несколько секунд за нами уже сплошная металлическая плита, которую и танковая пушка не с первого раза пробьет. Кстати сказать – в заборе точно такие же металлические плиты, так что даже танкам придется потрудиться, чтобы сделать проход в заборе.

Машина прошуршала по плитам, покрывающим площадку перед домом и остановилась, качнувшись на мягкой подвеске. Все, приехали. По крайней мере в ближайшее время нам тут ничего не грозит. А там и посмотрим.

Тут же, как из земли выросли, возле машины появились три знакомые фигуры – Акела, Балу и Хан. Все трое в камуфляже, на поясах пистолеты, на груди автоматы. Уже знают?

Выхожу, чувствуя каждую косточку в избитом теле. Досталось мне – контузия, точно, плюс осколки камня и стекла, плюс пули. Ну и нервная перегрузка. Хреновато мне, и физически, и морально.

– Ты как? – спокойно, серьезно спрашивает Аносов – Ольга где?

– В багажнике… – отвечаю я мертвым, холодным голосом.

Аносов хотел что-то сказать, наверное спросить – как это так, в багажнике? – но осекся, глядя мне в лицо. Понял. Медленно кивнул. Ничего не сказал.

Когда открылась дверь лимузина и из него полезли люди, лицо Акелы слегка вытянулось, а глаза расширились.

– Это… это… те, на кого я думаю? – растерянно спросил он.