1972. ГКЧП

"Если вообще они у тебя есть!" – усмехнулся я про себя – "Продадите не за грош! Лишь бы свою задницу уберечь! Лишь бы карьеру сделать!" Но вслух ничего такого не сказал, только протянул руку и поблагодарил:

– Спасибо, Ричард, за добрые слова. Уверен, ты слишком ко мне добр и щедр. Надеюсь, я тебе еще пригожусь.

"Ясное дело – пригожусь! Придется финансировать твои выборы. Иначе ведь не поймешь, кто твой друг, не правда ли? Бабло победит Зло".

– Привет, Михаил! – наконец-то вмешался Семичастный, и я, кивнул Ричарду и Пэт извинился и подошел к своим боссам. А то получается как-то невежливо – с иностранцем толкую, как с родным, а своих-то и не замечаю!

– Приветствую, товарищ Председатель Комитета Государственной безопасности – строго и холодно ответил я.

– Ладно, ладно! Чего так официально? – фальшиво-добросердечно ответил Семичастный, и я утвердился в своих подозрениях. Сука! Списал меня, точно! Но рано ты это…еще не вечер!

– Строго по уставу, как и положено – отрапортовал я – Вы правильно сделали мне замечание – я распоясался, страх потерял. Вот теперь и наверстываю. Простите, что вел себя с вами хамски, не по чину. Забылся! Готов понести наказание!

– Сегодня тебе на пресс-конференции вручат Орден Ленина и Звезду Героя – проигнорировал мое очередное хамство Семичастный, спокойный, будто разговаривал с покойником. А чего обижаться на покойника? Точно, все решено. Если бы он еще раздумывал, на мое хамство взвился бы, как ракета. Этот человек не из тех, кто прощает неуважение к себе. Вот и пройден тест. Если не обиделся, если не стал ставить на место зарвавшегося хулигана, значит…понятно, что это значит.

А вот с Шелепиным не все так однозначно. Шелепин порядочнее. Это конечно не Путин, но слово Шелепин всегда старается держать и своих людей не кидает. Совесть у него есть, у "Шурика", как его некогда звали и соратники, и враги. Вон как глаза отводит, неудобно ему передо мной.

Хмм…значит, этот тоже почти готов. Списали меня, гады! И тебе скажу, Шурик – еще не вечер! Обломитесь, черти драповые!

– Ольге тоже вручат орден Ленина и Звезду Героя – продолжал Семичастный, разглядывая мою каменную рожу так, будто пытался найти у меня в лице расшифровку моих мыслей – А ты продумал, что скажешь журналистам? За что получил свои награды? И вообще – какие могут быть вопросы?

– Все продумал – пожал я плечами – Отвечу.

– Поздравляю, Михаил Семенович! – протянул руку Шелепин – И с наградой, и с молодой женой. Ольга сегодня как никогда прекрасна!

Все вокруг нас, сам Шелепин и Семичастный – все мужчины впились взглядами в Ольгу, и я почти физически почувствовал, как они ее раздевают догола. За секунду на ней не осталось ничего, даже трусов. И как минимум половина страдальцев уже представила ее в различных зажигательных и прихотливых позах.

И это нормально. Сам такой. И в юности был еще тот мечтатель – стоит только увидеть короткую юбку (впрочем, не только короткую, а все, что хоть отдаленно напоминало бабу), так сразу неконтролируемая эрекция и готовность к безудержным оргиям.

Нет, не свезло – тогда нравы были другиеА потом было некогда – служил, учился. Хотя если эта самая юбка оказывалась в пределах досягаемости – всегда старался избавить носительницу от этого лоскута ткани. Иногда получалось – все-таки я не какой-то там урод…молодой я был очень даже ничего! Почти как сейчас. Девки меня любили. Впрочем – взрослые бабы тоже. А я любил их всех, всеми фибрами своей любвеобильной души. Увы, когда женился ангелом я не был. Даже вспоминать как-то и стыдно… Насколько легче жить импотентам! Никаких тебе забот в этом отношении – незачем волочиться за девками. Смысла нет. Ну…я так думаю. Но это неточно.

– Они меня все уже трахнули! – шепнула мне в ухо Ольга, и я едва не захохотал. Мне показалось очень забавно, что наши с ней мысли так совпадают. Да, так бывает – когда мужчина и женщина достаточно долго живут вместе, рука об руку пробиваются через препятствия и беды, которые ставит им жизнь – через некоторое время они уже думают на одной волне. Их мысли в большинстве своем совпадают. Хотя тут особо и думать-то нечего, достаточно поглядеть на похотливые лица мужиков вокруг нас.

– Придется мне за них отдуваться! – тоже шепнул я, и Ольга не выдержала, хихикнула в кулачок. Семичастный это заметил и сурово повел бровями. Ишь, не понравилось ему! А мы не червонцы, чтобы всем нравиться!

– Позавтракаете? – Шелепин указал на стол, накрытый с обычной для советской номенклатуры пышностью – начиная с финского сервелата, и заканчивая черной икрой и осетриной – все здесь было по высшему разряду. Не дай боже дорогие товарищи проголодаются, а поесть-то будет и нечего! Непорядок!