1974: Сезон в аду

— Ладно. — Я открыл дверь, думая, что могло быть и хуже, что он мог бы начать говорить о миссис Доусон, о стычке с двумя полицейскими в Понти и даже о Кэтрин, мать ее, Тейлор.

— И не забудь про Мистическую Мэнди.

— Про такое разве забудешь! — Я закрыл дверь.

— Это как раз в твоем стиле.

— Мне очень неловко беспокоить вас, мистер Данфорд, особенно в такое время, но я пытаюсь составить точную картину перемещений мистера Гэннона в течение вчерашнего дня. — Сержант оказался молодым приветливым блондином.

Я решил, что он меня парит.

— Он заехал за мной, кажется, около десяти…

— Простите, сэр. Куда именно он за вами заехал?

— Дом десять по Уэсли-стрит, Оссетт.

— Спасибо. — Он сделал пометку в блокноте и снова поднял глаза на меня.

— Мы поехали в Кастлфорд в машине Барри, э-э, то есть мистера Гэннона. Я взял интервью у миссис Гарланд, проживающей в Кастлфорде по адресу Брант-стрит, дом одиннадцать, и…

— У Полы Гарланд?

— Ну да.

Сержант Фрейзер перестал писать.

— Матери Жанетт Гарланд?

— Ну да.

— Ясно. И мистер Гэннон был в это время с вами?

— Нет. Мистер Гэннон встречался с миссис Марджори Доусон у нее дома. Адрес — «Шангри-Ла», Кастлфорд. Это — жена Джона Доусона.

— Спасибо. Значит, он вас высадил?

— Ага.

— И это был последний раз, когда вы его видели?

Я помолчал, потом сказал:

— Нет. Я еще встречался с Барри Гэнноном в кастлфордском баре «Лебедь», где-то между часом и двумя дня. Точное время назвать затрудняюсь.

— Мистер Гэннон употреблял спиртное?

— По-моему, он выпил полпинты. Максимум пинту.

— А потом?

— Потом мы разошлись в разные стороны. Он не сказал мне, куда поехал.

— А ВЫ?

— Я поехал в Понтефракт на автобусе. У меня было еще одно интервью.

— Значит, по-вашему, в котором часу вы видели мистера Гэннона в последний раз?

— Должно быть, не позднее трех, без четверти, — ответил я, вспоминая, как он рассказывал мне про Марджори Доусон, которая предупреждала, что его жизнь в опасности. Тогда я не придал этому значения и теперь не собирался никому об этом рассказывать.

— Значит, у вас нет никаких соображений о том, куда он мог поехать?

— Нет. Я думал, что он вернулся сюда.

— Почему вы так думали?

— Да просто. Предположил, что он вернется в офис. Обработает интервью.

— Вы не знаете, зачем он мог ездить в Морли?

— Понятия не имею.

— Ясно. Спасибо. Вы в курсе, что вы обязаны явиться завтра на дознание?

Я кивнул.

— Как-то это все по-быстрому, а?

— Мы уже собрали почти все данные, и, между нами говоря, мне кажется, родственники хотят, чтобы, ну, вы понимаете… Рождество все-таки и так далее.

— А где?

— В горсовете, в Морли.

— Ладно, — сказал я. Я думал о Клер Кемплей. Сержант Фрейзер закрыл блокнот.

— Вам зададут примерно те же вопросы. Про спиртное, наверное, будут чуть больше расспрашивать, так что имейте в виду. Вы же знаете, как это бывает.

— Он что, перевернулся?

— Вроде бы.

— А что с тормозами?

Фрейзер пожал плечами:

— Отказали.

— А другой автомобиль?

— Стоял у обочины.

— Правда, что в нем перевозили стекло?

— Да.

— И что одно из них пробило лобовое стекло? — Да.

— И что…

— Да.

— Значит, все произошло мгновенно?

— Я бы сказал, что да.

— Черт.

— Ага.

Мы оба побледнели. Я смотрел из окна фойе на машины, которые ехали домой под дождем. В темноте светились то фары, то габариты, желтые — красные, желтые — красные. Сержант Фрейзер листал свой блокнот. Через некоторое время он встал.

— Вы случайно не знаете, как я могу связаться с Кэтрин Тейлор?

— Если ее здесь нет, то она, скорее всего, пошла домой.

— Нет. Я не могу застать ее ни здесь, ни дома.

— Вряд ли она что-нибудь знает. Она почти весь вечер была со мной.

— Да, я слышал. Но мало ли, всякое бывает.

Я промолчал. Сержант надел фуражку.

— Если будете говорить с мисс Тейлор, попросите ее, пожалуйста, связаться со мной. Это можно сделать в любой момент через полицейское отделение Морли.

— Ага.

— Спасибо, что уделили мне время, мистер Данфорд.

— Спасибо вам.

— Тогда до завтра.

— Ага.

Я смотрел, как он прошел в приемную, что-то сказал Лизе, сидевшей за столом, и вышел через крутящиеся двери.

Я закурил. Сердце колотилось со скоростью девяносто миль в час.

Три часа подряд я просидел за работой.

В редакции единственной региональной газеты, выходящей дважды в день, никогда не бывает тихо. Но сегодня здесь было тихо как в могиле — все сматывались с работы как можно раньше. Пока-пока, мы вечером собираемся в Пресс-клубе, и ты заходи, если хочешь.

Нет Барри Гэннона.

Так что я печатал и печатал. Я ведь не работал как следует с тех пор, как умер отец и пропала Клер Кемплей. Я пытался вспомнить, когда я последний раз сидел за этим столом и просто печатал. По-моему, когда делал материал про малолетних угонщиков — да, точно. Но я не помнил, был ли тогда мой отец еще в больнице или его уже перевезли домой.

Нет Рональда Данфорда.

Около шести Келли принес фотографии из лаборатории, и мы рассортировали их, отложив лучшие снимки в ящик. Келли отнес мою рукопись и свои фотографии редактору, потом на верстку. В процессе я потерял пятьдесят слов, что в хороший день могло бы стать поводом для серьезных возлияний в Пресс-клубе в компании Кэтрин.