1978, Предварительный заезд

- Нет. Он применяется при растяжениях связок, ушибах, воспалениях голени… В общем, при любых травмах. Как правило, это растирка или примочки.

- Но…

- В отличие от предыдущих компонентов, эта жидкость способна проникать через кожу. Она и захватывает с собой активные компоненты.

Ответом мне был мрачный понимающий взгляд. Я кивнул.

- Если анестетик смешать с примочкой, эта смесь спокойно пройдет через кожу в кровеносные сосуды.

Генерал испустил глубокий вздох.

- И что же происходит, когда эта… гм… жидкость проникает под кожу?

- Угнетение дыхания и сердечная недостаточность, - ответил я. Все происходит очень быстро и выглядит точь-в-точь как сердечный приступ.

Мой собеседник еще раз угрюмо просмотрел надпись.

- А что означает последняя строчка? - спросил он. - Антагонист налоксон.

- Антагонист - это препарат с действием, противоположным какому-то другому.

- Значит, налоксон - это… противоядие?

- Не думаю, чтобы это средство давали животным для того, чтобы вернуть им сознание. Скорее всего, ветеринар готовил шприц с налоксоном для себя.

- Следует ли мне вас понимать так, что животному может потребоваться вторая инъекция? Наркоз не проходит сам по себе?

- Механизма действия налоксона я не знаю, - ответил я. - Но, насколько мне известно, он всегда наготове, чтобы его можно было сразу же ввести.

- Из этого следует, что налоксон предназначен для людей.

- Даже террористы не станут пользоваться таким опасным средством, не предусмотрев защиты. Я думаю, что количество налоксона должно зависеть от того, сколько яда получит жертва. Видите ли, при работе с животными используются равные количества снотворного и налоксона. Возможно, бывает необходима его инъекция для снятия наркоза.

Для Малкольма, подумал я, все решил вопрос количества. Слишком много яда, слишком мало противоядия. Ему не повезло.

- Хорошо, - подытожил генерал-майор, пряча листок с формулой во внутренний карман. - Теперь расскажите мне, как вы пришли к этим выводам.

Я снова закашлялся, снова снял очки, рассмотрел и надел их. Результат моего рассказа мог оказаться совсем не таким, на который мне хотелось надеяться.

- Это началось, - сказал я, - на международных соревнованиях по конному спорту, которые прошли в Англии в сентябре. Английский журналист Малкольм Херрик, который работал здесь, в Москве, как корреспондент «Уотч», убедил Ганса Крамера украсть у ветеринара чемоданчик, в котором, в частности, были наркотики. Херрик забрал у Крамера снотворное, смешал его с растиранием, которое продается на каждом шагу… и продал все это террористам за пятьдесят тысяч фунтов.

- Вот за это? - Генерал-майор впервые не смог скрыть изумления.

- Именно… Все определялось не идеологией, а наличностью. Ведь террористы сами не производят оружия, кто-то им его продает. Пятьдесят тысяч… Вы, естественно, решили, что за такой доступный товар это чересчур большие деньги. Все дело в том, что Херрик не рассказал им, что это за препарат. Мне кажется, что он наплел, что ему удалось раскрыть государственную тайну и похитить секретную разработку одной из ваших закрытых лабораторий.

Так или иначе, они выплатили ему эти деньги, но только после демонстрации… Своего рода предварительный заезд.

Я умолк, ожидая реплики генерал-майора, но тот промолчал.

- Малую толику они использовали на Гансе Крамере, - продолжал я. Вне всякого сомнения, в качестве первой жертвы его наметил именно Херрик.

Он боялся, что Крамер расскажет кому-нибудь о том, что отдал ему препараты из чемоданчика ветеринара, и происхождение его «секретного» препарата будет раскрыто.

- Отдал? Разве он не продал их Херрику?

- Нет. Крамер симпатизировал террористам. Он действовал из идейных побуждений.

Генерал-майор поджал губы.

- Продолжайте.

- Причиной смерти Крамера посчитали сердечный приступ. Херрик и оба террориста вернулись в Москву. Я думаю, из этого следует, что он уже знал их… встречался с ними… был знаком с их взглядами. Возможно, именно поэтому у него возникла мысль продать им состав, о котором он когда-то случайно узнал. Все это должно было храниться до Олимпийских игр. Отличная маленькая мина с часовым механизмом, укрытая в темном чулане. И все шло по плану… не считая того, что появились люди, задающие вопросы об Алеше.

- А ведь именно для этого вы приехали в Москву.

Я кивнул. Закашлялся, мечтая о глотке горячего кофе. Попытался проглотить слюну, отсутствовавшую в пересохшем рту, и продолжил рассказ, изобиловавший малозаметными, но чрезвычайно опасными подводными камнями.

- С первого же момента Херрик пытался уговорить меня вернуться домой. Сначала словами, а потом попытался сбить фургоном для перевозки лошадей. Два террориста также взялись за дело. Я сижу здесь лишь потому, что мне повезло. Но когда они обнаружили - возможно, это случилось только вчера, - что заплатили огромные деньги за грошовые аптечные препараты, то страшно разозлились.

Я глубоко вздохнул, словно собирался нырнуть.

- Херрик велел им прийти в «Интурист» и наконец разделаться со мной.