1981, Двойная осторожность

- А я и не знал, что ты играешь.

- Ставлю по маленькой время от времени. Тут в ресторане такого наслушаешься, что не захочешь, а станешь играть.

- И что же такого ты наслушался про Дженотти?

Он посмотрел на меня снисходительно.

- Каждый раз, как ты видел этого жеребчика на тренинге, у тебя потом бывал такой вид, словно у пацана, которому подарили билет на финал розыгрыша Большого Кубка.

- Да, кстати, - сказала Касси, - интересно, если пользоваться системой Лайэма О'Рорке, она указала бы на Дженотти?

- Хм… - Я прочел новое меню Банана и задумался над тем, что такое «цыплята по-тюремному». Потом заметил между прочим:

- Анджело Гилберт ставил на него.

- Что-о?!

Я рассказал им про Анджело, про букмекеров и про то, какой Анджело идиот.

- Он все испортил, - сказала Касси не без удовлетворения.

- Начисто, - кивнул я.

Банан задумчиво взглянул на меня.

- Наверно, он опять взбеленится…

- Но Вильям же здесь ни при чем! - возмутилась Касси.

- В прошлый раз такая мелочь его не остановила.

Касси явно встревожилась.

- А что такое «цыплята по-тюремному»? - поинтересовался я.

Банан ухмыльнулся.

- Куриные грудки, замаринованные в лимонном соке и запеченные под тоненькой решеткой из теста со специями.

- Скудная тюремная пища! - завистливо заметил я.

- Хлеб и вода прилагаются…

Касси рассмеялась, и Анджело отступил на второй план. Мы взяли по порции «цыплят по-тюремному» - это было бесподобно, как я и думал, и совершенно не напоминало о том, что вдохновило Банана на создание этого блюда.

- Завтра я еду в Ирландию, - сказал я Касси. - Поехали со мной?

- В Ирландию? Туда и обратно?

Я кивнул.

- Это по поводу лошадей?

- А то зачем же еще!

И мы потратили часть моего выигрыша на билет для Касси и отправились на конезавод к югу от Вексфорда, чтобы взглянуть на жеребчика, о котором мечтал весь мир; и, казалось, по меньшей мере, полмира собралось туда с той же целью. Торговцы с каменными лицами толпились вокруг загаженного загона, тщательно стараясь не выдавать своих мыслей, которые, впрочем, у всех были одни и те же.

Касси посмотрела на великолепно сложенного гнедого годовичка, прядавшего ушами под руками успокаивавшего его тренера, и непрофессионально назвала его «славным».

- Банкомат с копытами, - сказал я. - Ты погляди, сколько жадности в этих лицах!

- А мне кажется, что им просто все безразлично…

- Ну правильно, - сказал я. - Энтузиазм набивает цену.

Зрители по одному, по двое со скучающим видом подходили поближе, чтобы пощупать стройные ноги, потом отходили назад с непроницаемым видом игроков в покер, и все это молча, словно в церкви.

- А ты не будешь щупать ему ноги? - спросила Касси.

- Почему бы и нет?

Я тоже принял участие в ритуале и, как и все, обнаружил, что ноги у жеребенка прохладные и крепкие, с жилами, словно скрипичные струны. Еще у него были крепкая стройная шея, правильный круп и, самое главное, широкая грудь. Родословная его изобиловала именами трижды венчанных победителей, да и сам жеребенок был как нельзя лучше. Все это означало, что цена на аукционе на этого жеребенка поднимется быстрее, чем банановый пудинг Фрисби.

Я в задумчивости вернулся в Англию и отправил Люку факс: «Жеребчик Хенсель пойдет по астрономической цене. Я его видел. Он безупречен. Насколько далеко я могу зайти?»

На это утром пришел ответ: «Это ваша работа, приятель. Вам решать».

«Ох ты! - подумал я. - Где же потолок? Какую цену считать безбожной?»

Ньюмаркет снова ожил. Наступила новая неделя аукционов, главная ярмарка в году. Все, кто имел отношение к скачкам и располагал деньгами, съехались сюда, полные надежд и планов, и сюда же в специальных фургонах прибыло множество четвероногих малышей, из Кента и из Котсволда, из Девона и Шотландии и из-за моря, из Ирландии.

Жеребчик Хенсель из Вексфорда должен был быть выставлен на торги в самое горячее время, в среду, в половине восьмого вечера. К семи ряды сидений вокруг аукционного круга скрылись под толпами зрителей. Где-то там сидела и Касси. Я сидел внизу, на скамьях, отведенных для потенциальных покупателей, и над плечом у меня шумно дышал Донаван. Донаван нависал надо мной с самого обеда. Он был совершенно трезв и от этого еще мрачнее обычного.

- Купите этого жеребчика, слышите? Купите обязательно!

Если бы он сказал это один раз, а то ведь он повторил это раз сто, словно повторение могло сделать желаемое действительным.

Жеребчика вывели в круг, и внезапно настала тишина, словно все присутствующие разом затаили дыхание. Бока живой жемчужины блестели в свете ламп. Он действительно выглядел как принц, который может стать родоначальником династии.

Стартовая цена исчислялась даже не в тысячах, а в десятках тысяч. За несколько секунд она подскочила до четверти миллиона и галопом понеслась дальше. Я дождался первой паузы и поднял цену сразу на огромную сумму в двадцать пять тысяч, но меня тут же перекрыл кто-то справа. Я добавил еще двадцать пять, и меня снова тут же опередили, а потом еще раз, и еще раз, и еще раз. Мне уже казалось, что сейчас голова отвалится от кивания. Нет ничего проще, чем тратить чужие деньги.