1982, Банкир

- Разумеется, я так часто поступал, - сказал он. - Мне нужно было добывать средства на строительство, на ограды, на покупку тех трех жеребцов, которых вы видели, а до этого еще двух. Я привык всегда честно выплачивать банковские субсидии. Эту новую авантюру, конечно, не сравнить с предыдущими, но если бы я не чувствовал, что потяну, я бы за нее не взялся, уверяю вас. - Он одарил меня быстрой обаятельной улыбкой. - Я не псих, вы же видите. Я действительно знаю свое дело.

- Да, - сказал я. - Это заметно.

Я сказал ему, что максимальный срок ссуды в «Эктрине» (если таковая вообще предстояла) - пять лет, на что он просто кивнул.

- Это по существу означает, - настойчиво продолжал я, - что вы должны будете в эти пять лет заработать и отдать восемь миллионов, даже если учесть, что ссуду можно выплачивать ежегодно по частям, соответственно снижая проценты. Это огромные деньги… Вы уверены, что понимаете, во что это выльется?

- Разумеется, понимаю, - сказал он. - Даже принимая во внимание выплату процентов и возмутительно высоких страховых взносов за такую лошадь, как Сэнд-Кастл, я смогу покрыть ссуду в течение пяти лет. Это срок, на который я и рассчитывал.

Он разложил на столе листы расчетов, исписанные четким почерком, и принялся объяснять, как добьется этого, по мере объяснений указывая на цифры.

- Взнос за случку в сорок тысяч фунтов покроет все. Его показатели на скачках оправдывают эту сумму, и я, сами понимаете, буду очень требовательным, выводя племенную линию Сэнд-Кастла. Его родословная не дает никаких оснований для тревоги. Ни следа наследственных болезней и нежелательных отклонений. Он происходит из здоровой линии чистокровных победителей, и нет причин, почему он не может ее продолжить. Но я и не ожидал, что вы ссудите деньги, не получив мнения экспертов об этом. - Он подал мне фотокопию генеалогической таблицы. - Пожалуйста, возьмите это с собой.

Он дал мне также несколько листов своих вычислений, и я уложил все это в портфель, который всегда носил с собой.

- Почему вы не решили уменьшить свой риск до двадцати одного пая? спросил я. - Продайте девятнадцать. У вас еще будет перевес голосов над другими пайщиками, и им не удастся умыкнуть у вас Сэнд-Кастла, а вам не придется так напрягаться.

Улыбаясь, он покачают головой.

- Если я увижу, что возмещение ссуды по какой-либо причине доставляет мне большие трудности, я в случае нужды продам несколько паев. Но я надеюсь, что пять лет буду владеть этим конем единолично, а еще надеюсь, что привлеку других жеребцов того же достоинства и войду в число коннозаводчиков мирового уровня.

Шутливая манера не давала повода подозревать его в мании величия, да и вообще ничего похожего я не замечал.

В контору вошла Джинни, не очень уверенно неся две большие чашки.

- Я сделала чай. Ты хочешь, па?

- Да, пожалуйста, - сказал я, прежде чем он открыл рот; и Джинни, по ней было видно, почувствовала почти мучительное облегчение. Подбородок Оливера Нолеса слегка дрогнул: видимо, он попытался кивнуть. Джинни протянула чашки и сказала, что, если я хочу сахару, она сходит принесет.

- И ложку, наверное, тоже.

- Моя жена в отъезде, - отрывисто бросил Оливер Нолес.

- Не надо сахара, - сказал я. - И так хорошо.

- Ты не забыл, па, что мне надо обратно в школу?

- Найджел тебя отвезет.

- Он принимает посетителей.

- А… ну ладно. - Он посмотрел на часы. - Через полчаса.

Явно Джинни стало еще легче, особенно потому, как я мог ясно ощущать, что отец не выказал раздражения.

- Отвозить ее в школу, - сказал он, когда за его дочерью закрылась дверь, - одно из тех дел, которыми занималась моя жена. Занимается… Он передернул плечами. - Она в отъезде на неопределенное время. Вас, должно быть, уведомили.

- К сожалению, - сказал я.

- Тут ничем не поможешь. - Он посмотрел на чайную чашку в моей руке. - Я бы предложил вам чего-нибудь покрепче.

- Не откажусь.

- Джинни приезжает домой на четыре воскресенья за семестр. Она пансионерка, разумеется. - Он помолчал. - Она еще не привыкла к тому, что матери нет дома. Для нее это плохо, но что поделаешь, такова жизнь.

- Она чудесная девочка, - сказал я. Он бросил на меня взгляд, в котором я прочитал любовь к дочери и непонимание ее нужд.

- Могу ли я надеяться, - задумчиво сказал он, - что вы по пути домой проедете мимо Хай Викомб?

- Ну что ж, - любезно сказал я. - Проеду.