1982, Жанин

– Кэрол, ты не очень удачно одета для континентального ужина. Пойди в ванную, сними с себя все и надень вот это. И сними эту резинку. Парижанки не носят резинки, а если и носят, то уж во всяком случае не на этом месте. Он выдал ей черное платье, видимо принадлежавшее когда-то его матери. Когда Кэрол надела его и вышла к нам, стало ясно, что мать Алана была крупной женщиной – платье доходило девушке до лодыжек и все время сползало с одного плеча. Выглядела она просто великолепно. Я еще подумал, что она, наверное, будет великолепно выглядеть в любой одежде. Алан поднял ее волосы и аккуратно уложил их на ее обнаженном плече, потом заложил ей за ухо белый цветок, который в мгновение ока изготовил из бумаги. Он церемонно подвел Кэрол к креслу, усадил и разлил в стаканы остатки вина. На улице засветились фонари. Алан зажег свечу, обрезал сигары и дал мне прикурить первому. Полчаса мы сидели, окутанные ароматным дымом, прихлебывая дивное вино и глядя, как на улицу опускается летний вечер, как темнеет небо над домом напротив, как зажигается в окнах электрический свет. Я представлял, что окно, которое для нас обрамляет пейзаж улицы, для прохожих тоже является рамой, в которой они видят освещенную свечой девушку, сидящую между своим любовником – высоким худощавым юношей – и его низкорослым другом.

Я чувствовал себя – и уверен, они тоже это чувствовали, – таким же прекрасным, интересным, цивилизованным и вечным, как персонажи на полотнах Ренуара. Все это придумал Алан, но мое ощущение полноты чувств происходило, главным образом, из осознания, что дома, в миле к востоку отсюда, меня ждет Дэнни. Я уже чувствовал в теле ту умиротворяющую радость, которую мы оба скоро испытаем, насладившись друг другом.

Я вернулся позже, чем обычно, и очень обрадовался, увидев, что Дэнни сидит на кухне и болтает с нашим хозяином, которому ее общество явно по душе. Вообще-то я советовал ей держаться от него подальше, поскольку как раз опасался, что общего языка они не найдут. Он был молодым начинающим юристом, и я очень его уважал, возможно, потому, что он был в чем-то похож на меня. На нем всегда был добротный костюм, говорил он, тщательно подбирая слова, и очень редко улыбался. Но сейчас он хохотал. Дэнни рассказывала ему истории про своих нелюбимых родственников, и, хотя все, что он слышал, звучало для него дико и странно, он продолжал расспрашивать ее, видимо получая удовольствие от шокирующих подробностей. Она была очень возбуждена тем, что ей удалось развеселить такого человека. Мы вместе выпили по чашке чаю, и я сказал бодро:

– Ну что, Дэнни, пора спать.

Когда я выходил с кухни, он задержал меня на секунду и шепнул:

– У тебя замечательная женщина.

Обнимая ее той ночью, я понял наконец, как мне повезло. Это был самый счастливый день в моей жизни.

Так почему же, когда Алан познакомил меня в столовой с девушкой, которая меня не хотела и которую я не хотел, я все-таки пошел следом за ней? Жадность. Мне хотелось выяснить, сколько еще удовольствий я могу получить от жизни. Дэнни наблюдала из-за стойки, как я разговаривал с Хелен, а вечером сказала мне:

– Готова поспорить, ты увлекся этой высокой девкой.

– Да она просто заносчивая сучка, мне до нее дела нет. Зато мне предстоит поработать в большой команде. Это полезный опыт. К тому же, может, удастся немного подзаработать.

Но когда я познакомился с этой самой командой, мои иллюзии по поводу возможности заработать рассеялись. Эти люди были слишком плохо организованы, чтобы зарабатывать деньги.

Я встретился с ними в библиотеке, чьи фасадные колонны и мраморный холл занятно контрастировали с маленькими душными помещениями, через которые мне пришлось идти. На коричневом куске линолеума стояли две женщины и трое мужчин – все они, приоткрыв рты, смотрели на дверь, в которую я вошел. Еще один парень сидел в одном из кресел, стоявших вдоль стены. Хелен быстро представила меня режиссеру, который тут же выдал тираду примерно следующего содержания:

– Просто чудесно, что ты… э… Джек, Джейк Джок, правильно? нам подвернулся. Хорошо, хорошо, хорошо. Мы совершенно счастливы тебя видеть, мы очень от тебя зависим, нам нужна твоя помощь, но я сразу хочу тебя попросить набраться терпения, потому что ты нас прервал на самом важном месте. Присаживайся, пожалуйста, на одно из этих кресел, и просто… понаблюдай за нами. Так сказать, погрузись в атмосферу. Не суди нас слишком строго, мы все тут как бы на сцене. Вот копия сценария. Не воспринимай его чересчур серьезно. Мы многое меняли по ходу дела, там все помечено, но наверняка будут еще изменения. Попозже мы с тобой кое-что обсудим наедине. Так, друзья мои, где мы остановились?

Его речь меня настолько утомила, что, направляясь к креслу, я уже мечтал поскорее убраться отсюда. Но тем не менее сел и, изредка поглядывая в сценарий, стал следить за их репетицией, которая без конца прерывалась ссорами.