1984 (коленкоровая тетрадь)

Для того чтобы не потерять квартиру, ― она могла пригодиться: торопливо подрастали внуки, ― вмешаться пришлось Эдуарду Гулишвили ― зятю. Он за полгода погасил долг, выплатив немалые деньги. Их нужно было заработать. Это, конечно, подорвало его здоровье. А еще он, утратив бдительность, в девяностых годах был убит своими конкурентами. О том нам стало известно много лет спустя, после встречи однажды, приехавшей из США Марии Хазарской. Она вначале побывала в Курске в гостях у бабы Цили ― свекрови, а уж затем появилась в Москве, разыскав свою подружку Валентину, неожиданно вместе с нею нагрянула к нам.

Я принял их у себя в квартире, как никак и Мария, и Валентина все еще числились подругами моей жены, хотя уже давно ― лет несколько не общались, ― разошлись их пути-дорожки.

Мария для стола испекла два больших пирога, один с рыбой, правда, на тот момент уже не с палтусом, ― это было дорого, другой с яблоками, сделала пирожки с творогом, капустой и грибами, а еще целый противень сладких булочек и других всяких вкусностей. Я достал из шкафа тульский электрический самовар литров на пять, и мы несколько часов сидели за столом чаевничали и разговаривали, было о чем.

Хазарская, улучив минуту-другую, передала мне записи Михаила со словами: «Ты, там что-то кропаешь? Он просил тебя, их использовать в своем романе, не обязательно под его фамилией».

Что же такое случилось, отчего Мария привезла мне эту тетрадь с голубой коленкоровой обложкой и не при всех, а тайком, на кухне, глядя на кушетку, сунула в руки. Я с опаской взял ее, как солдат берет гранату с выдернутой чекой и немного полистал. Мне было интересно. Она ведь могла ее где-нибудь по дороге просто выбросить, например, в аэропорту в одну из урн. Или же оставить в такси. Отчего-то не выбросила. Возможно, это последняя просьба Михаила Хазарского?

— Ни как это наша кушетка? ― вдруг неожиданно воскликнула волоокая брюнетка Хазарская: ― Я, смотрю, все еще стоит, как говорится, пришлась к мебели, ― не выкинули! Это, хорошо! Значит, пригодилась! ― помолчала и добавила: ― Наверняка на ней спят заезжие гости, когда не помещаются в зале? ― и женщина, лощенная от косметики, не дожидаясь ответа продефилировала туда, где за столом сидел народ.

Я немного подождал, затем, заслышав голос Валентины Гулишвили, быстро запрятал тетрадь под матрац и уж после пошел следом продолжать застолье. Хозяин должен быть при гостях.

Глава 6

Не сразу, я взял в руки тетрадь Хазарского с голубой коленкоровой обложкой: дел на тот момент хватало, попросту забыл о ней, жена случайно обнаружила ее под матрацем и воскликнула:

— Семен, что это еще за конспект такой? Ни как ты снова штудируешь работы Ленина? Это тебе нужно для кандидатского минимума? ― Я в тот момент занимался ужином: в трудное время девяностых, лишь только у меня одного получалось «двумя хлебами» накормить голодных детей.

— А-а-а, это? ― мельком взглянув на Марию, буркнул я и, кивнув головой, тут же забрал у нее творение товарища, затем не поленился, достал стремянку и запрятал на антресоль. Желания с нею возиться у меня тогда не было. Моя книга: «1984» была отложена на неопределенное время.

Дети попеременно, то дочь, а то и сын забегали на кухню, и спрашивали, не у матери, а у меня:

— Пап, а скоро будем кушать? ― У Марии тогда от нищеты попросту опускались руки. Для того чтобы накрыть на стол требовались неимоверные усилия, а еще нужна была и фантазия.

— Да, уже можно идти, ― сказал я Маше и, слив воду из кастрюльки с картошкой, ― ею нас снабжали мои родители из Щурово, ― затем, добавив вместо сливочного масла ― подсолнечного, ― я его подешевке покупал вовремя командировок в город Луганск, ― принялся толочь.

Толкушку, я использовал особую ― металлическую из нержавейки с дырочками в днище, это позволяло выкладывать на тарелки не бесформенную липкую, желтушного цвета, массу, а что-то такое очень похожее на кукурузные палочки. Правда, я их называл червячками.

Небольшое количество картофеля выглядело внушительно и красиво, особенно после того, когда я, открыв банку килек укладывал на края тарелок по нескольку рыбок, слегка полив их томатным соусом, а еще дополнительно и по кусочку соленого огурчика. Ими, всегда славилось Щурово из спокон веков. У нас в любое время года стояли под диваном трехлитровые банки про запас.

Хазарским было неплохо в том плане, что их переезд в США был равноценен переезду из еще пока богатой страны СССР в страну ― процветающую. Это сравнимо с переездом Марии после замужества из Кемерово на постоянное место жительство ко мне в Москву. Да, ей, конечно, необходимо было привыкнуть к новым условиям жизни, но адаптация прошла быстро и безболезненно.

Мой товарищ, как я после вычитал из его тетрадки в отличие от нас проблем материального характера не имел, лишь только некоторое время ― языковые и еще моральные, им необходимо было притереться. Это могло занять и месяцы, и многие годы. Все упиралось в различия в менталитете.