1984 (коленкоровая тетрадь)

Для властей этой Украины что-либо обновлять ― делать ремонт или же возводить было затратно, а вот дать другое название учреждением, улицам и переулкам куда проще. Хоть в этом они не ленились и преуспели довольно борзо. Дав новое имя этому учреждению, администрации все-таки пришлось разориться на установку во дворе у самого входа двух гипсовых скульптур: хохла и хохлушки. А еще ладьи, с братьями Кийя, Щека, Хорива и их сестры Лыбеди. Ничего более.

«Новые американцы», оказавшись в стенах санатория, в котором не были лет пятнадцать если не больше ничего не нашли нового внутри корпусов, ни тебе пластика, ни металла все по-советски просто и обыденно. В комнатах для проживания естественные материалы. Они уже привыкли к искусственному показному лоску снаружи, радующему глаз. Это вначале по приезду в США, Хазарский заглядывал, а что там «за кулисами», теперь досконально знал ― дерьмо, и копаться в нем не следует. Нужно мыслить, не вникая в суть, довольствуясь представленным на обозрение интерьером, и тогда ты американец и жизнь у тебя ― прекрасна. Живи американцем, если не получается, будь евреем, но ни в коем случае не следует оставаться ― русским. Это они ― русские хотят во все влезть и всегда пытаются разложить по полочкам, а затем собрать и только тогда высказывать свое мнение. Америка ― это особые люди, принадлежащие к известной системе: «Виндовс». Она хороша для янки, а другой народ порой просто убивает наповал. Это их система мышления. И тут ничего не сделать. Хазарский выбрал бы «Линокс» и даже согласился бы на устаревшие программы: ― «Нортон», Эмэсдос. Но тогда ему не жить в богатой и щедрой Америке. А раз уж он в ней обосновался, то нужно не скромничать и подобно Олегу брать от жизни все, иначе тебе хана.

За несколько дней проживания «женушка» Хазарского, ну, что та проститутка со многими обитателями этого лечебно-оздоровительного заведения перезнакомилась, и стоило им выйти на набережную, только и успевала кивать головой, приветствуя то одних, то других беззаботно гуляющих граждан. Они ей отвечали тем же. Порой, некоторые, из них подходили и жали ему руку.

Однажды, Олег не удержался и сообщил Михаилу о своем намерении свести его с одним невысоким крепким мужчиной, очень представительного вида. В нем присутствовало от каждого жителя Крыма по не многу и даже проглядывалось что-то от еврея. Это для Олега было главное. Хотя он мог и ошибаться. Новый знакомый «женушки» назвался Леонидом, и сказал, что дед у него был греком, свою фамилию он произнес не открыто, а полушепотам прямо в ухо. Хазарский услышал ее и тут же благополучно позабыл, после пытался вспомнить: то ли Маргулис, то ли еще кто-то, спросил у Олега, тот пыкал-мыкал, но так ничего и не сказал. Из греческих персонажей Хазарскому был известен Одиссей, а еще Попандопуло из фильма: «Свадьба в Малиновке». Вот. Если бы этот самый грек назвался похожим именем, то тогда бы Хазарский точно запомнил.

Утром после обильного завтрака «молодая пара» выходила за территорию санатория и спускалась мимо дома-музея Шмелева и Сергеева-Мценского, затем шла на набережную и неторопливо дыша морским воздухом добиралась до бывшего ресторанчика, в котором были сняты некоторые сцены известного советского фильма: «Кавказская пленница». О том напоминала расположенная по левую руку у входа бронзовая скульптура Юрия Никулина, стоящего за столом и табличка на стене. Хазарский облокотясь на стол на время застывал рядом с актером ― словно бронзовел, а Олег торопливо заходил внутрь здания, там уже продавали крымские вина и сладости, брал бутылочку и что-нибудь для закуски, затем они в разговоре ее, тайком от гуляющих граждан, неторопливо выпивали. Здесь же за столом они договорились и о встрече с Леонидом. Правда, ввиду важности предстоящего разговора его было решено провести не на виду у людей, а в номере. Их на то, потратив не один час, уговорил импозантный грек.

«Я уже не помню, на каком этаже состоялась наша встреча, и в какой из комнат, не это главное. Обстановка помещения мне тоже не запомнилась, лишь большая кровать, шкаф, еще что-то из мебели. Леонид с улыбкой открыл нам дверь и пригласил за небольшой столик. Он был накрыт на три персоны. Из напитков стоял коньяк, водка и я рядом поставил массандровское вино десятилетней выдержки. Из закусок на тарелочках была нарезка из сырокопченой и докторской колбасы, красной рыбы, сыра Бер-бер молокоперерабатывающего крымского завода и конечно, черного и белого хлеба, а еще в вазе лежали фрукты: мандарины, апельсины, виноград» ― это выписка из тетрадки самого Михаила Хазарского ― «нового американца».

— Мне понятен наш будущий разговор, ― сразу, после пожатия рук, сказал импозантный грек: ― я подготовился и все вам покажу, чем занимаюсь, а вначале нужно немного разогреться, как говорят спортсмены, ― и тут же пригласил американскую чету расположиться за столом.