1985, Напролом

- Может быть, Мейнард был не так уж и не прав. Это наезд не только на Бобби, но и на него.

- Да, пожалуй, - медленно ответила Холли. - Когда мы увидели сегодняшний ком грязи, Бобби сказал то же самое.

- Я бы, пожалуй, поручился, что некоторое количество номеров «Знамени» с первой, второй и третьей статьями попадут на стол к ответственному за государственные награды на Даунинг-стрит. Собственно, именно поэтому Мейнард вчера и был так зол. Если Мейнарда действительно должны были представить к рыцарскому титулу, то «Частная жизнь» вполне могла положить конец его амбициям, по крайней мере, в этом году.

- С чего ты взял? Всего несколько слов в какой-то газетенке?

- А никогда не знаешь, с чего начнется. Эти господа из комиссии государственных наград вообще чрезвычайно чувствительны. Возможно, именно сейчас они шлют ультрасекретные письма какому-нибудь мистеру Бобкинсу, чтобы спросить, примет ли он медаль, если ему ее предложат. Как раз сейчас они составляют список тех, кого должны наградить к Новому году. И весь вопрос в том, включила бы ты на месте ответственного за награды в этот список Мейнарда или нет.

- Но мы же не знаем, происходит ли что-то такое на самом деле или нет.

- Конечно, не знаем.

- Может быть, «Знамя» просто проявляет свою злобную, низменную и разрушительную натуру.

- Возможно, - сказал я.

- Ты же знаешь, какими мерзкими могут быть газеты, если они того захотят. А «Знамя», похоже, всегда ведет себя мерзко. Это его стиль.

- Хм, - сказал я. - Да, может быть, ты и права.

- Но ты думаешь иначе?

- Н-ну… Понимаешь, было бы проще, если бы в этих нападках был хоть какой-то смысл. Например, помешать Мейнарду получить титул. Но зачем кому-то нужно ему помешать, и как они узнали… один черт ведает.

- Через наш телефон они об этом узнать не могли, - уверенно сказала Холли. - Может, они просто все это придумали?

- Все остальное в этих статьях основано на том, что действительно произошло или было сказано, - заметил я. - Они берут истину и искажают ее.

Как ты думаешь, может быть, мне стоит написать ответственному за награды и спросить, есть ли Мейнард в списках кандидатов?

- Да, в самом деле, это было бы смешно.

- Как бы то ни было, - сказал я, - А что Бобби узнал в телефонной компании?

- Они сказали, что проверят. Сказали, что прослушивание телефонных переговоров является незаконным. Мы просили прислать кого-нибудь проверить, нет ли у нас «жучков», но они пока никого не прислали. Сказали, что проверят наш коммутатор.

- Коммутатор? Я и не знал, что переговоры можно прослушивать через коммутатор.

- Вот видишь, оказывается, можно.

- А «жучков» у вас действительно нет?

- Мы им сказали, что ничего не нашли, а они ответили, что мы, возможно, просто не там искали.

- Ну, по крайней мере, они обратили внимание.

- Они сказали, очень многие думают, что их прослушивают, когда их никто не прослушивает. Но все-таки обещали посмотреть.

- Надеюсь, они сдержат слово.

- Да.

- Я тебе позвоню вечером, когда вернусь из Девона, - сказал я. - Ну а если не вернусь… позвоню, когда смогу.

- Ладно, - сказала Холли. - Ты там осторожнее.

- Конечно! - машинально пообещал я, хотя оба мы знали, что это невозможно. Если жокей-стиплер будет слишком осторожен, призовых мест ему не видать. Бывают дни, когда ты даже домой добраться не можешь. Я был настолько суеверен, что никогда не назначал встреч на те дни, когда у меня были скачки, и, как и большинство жокеев, принимал приглашения с оговоркой «если смогу» и «если удастся».

До Эксетера в Девоншире было два часа езды. Все это время я больше думают о Бобби, Холли и Мейнарде, чем о предстоящих скачках. Ни одна из пяти лошадей, на которых мне предстояло ехать сегодня, не была такой строптивой, как Норт-Фейс, и я работал с ними достаточно часто, чтобы знать наизусть их мелкие уловки и на что они способны. Все, что от меня требовалось, - это помочь им проявить свои лучшие качества.

Эксетерский ипподром в Девоне расположен на краю Хельденских болот, огромной голой равнины, открытой ветрам, дующим из Ла-Манша в Атлантику. Сам ипподром, почти две мили в поперечнике, лежит зеленой извивающейся лентой посреди моря вереска и кустарников. Его дальние пустынные извивы - самое уединенное место для конных состязаний; какое только можно себе представить.

Этот ипподром не пользуется популярностью у завсегдатаев Аскота. Он расположен «на краю земли», зрителей на нем обычно бывает мало. И все же этот ипподром - один из моих любимых. Он хорошо спланирован, тщательно ухожен, там приветливые служащие и вообще народ приятный.

Принцесса любила приезжать туда, потому что ее знакомые арендовали там одну из немногих частных лож. У них был дом в Девоне, на побережье, и они постоянно приглашали ее в гости после состязаний.

Она приехала на ипподром после завтрака, к началу первой скачки, в меховой шубке, сдержанно-возбужденная, и пришла в паддок в сопровождении своих знакомых. Знакомых было трое: семейная пара, пригласившая принцессу, и девушка. Принцесса представила нас.

- Кит… мистер Инскум… миссис Инскум…

Мы пожали друг другу руки.