1990, Испытай себя

- У нее раздроблена челюстная кость, - ответил врач.

- Это точно?

- Абсолютно. Ее задушили.

Жизнь в усадьбе Тремьена шла своим чередом: утренняя проездка, завтрак, вырезки из газет, обед, ужин, обработка материала, небольшая выпивка.

Утром следующего дня я застал в конторе плачущую Ди-Ди и предложил ей платок.

- Не обращайте внимания, - сказала она, всхлипывая.

- Могу я предложить свою жилетку?

- Не пойму, почему я с вами так откровенна?

- Слушаю вас.

Она промокнула слезы и бросила на меня быстрый извиняющийся взгляд.

- Видимо, оттого что я старше вас. Мне ведь уже тридцать шесть. - По тому, с каким отчаянием это было сказано, я понял, что она явно тяготится своим возрастом, будто сама цифра 36 вызывает у нее ужас.

- Тремьен сказал мне, что вы испытали разочарование на личном фронте? - неуверенно спросил я. - Но он этого никак не уточнил.

- Разочарование?! Ого? Я любила эту скотину. Я даже гладила ему рубашки. Мы много лет были любовниками, а он постоянно относился ко мне, как к игрушке, которую в любой момент можно выбросить. И вот сейчас Мэкки готовится стать матерью. Ее глаза вновь наполнились слезами, в которых нельзя было не прочитать тоску по давно желаемому материнству. Такую боль в лице мне приходилось видеть только у женщин, похоронивших любимого человека.

- А вы знаете, в чем тут дело? - загадочно спросила Ди-Ди. - Этот подонок не соглашался на ребенка до нашего замужества. Только после. А жениться на мне он вовсе не собирался. Теперь я это прекрасно знаю, но я надеялась ради него… и теряла время… три года.

Она сглотнула, подавляя очередной спазм плача.

- Скажу вам откровенно, сейчас я готова иметь дело с любым мужчиной. В свадебном кольце я больше не нуждаюсь. Мне нужен только ребенок.

Ее голос вновь захлебнулся в протяжном плаче, в нем слышались нотки похоронного вытья. В таком отчаянном настроении она могла принять любое неразумное решение, которое в конечном счете могло бы привести ее либо к безумию, либо к бесплодию. Но в данный момент эти возможные последствия ее явно не волновали.

Она промокнула глаза, вытерла нос и как-то встряхнулась, будто беря себя в руки, пытаясь сдержать обуревающие ее эмоции. Когда я вновь взглянул на нее, она снова безучастно печатала на машинке, делая вид, что нашего разговора вовсе и не было.

Во вторник днем старший инспектор Дун приказал своим полицейским прочесать всю округу, где были найдены кости. Основное внимание он акцентировал на необходимости найти туфли.

Также им были даны указания, относящиеся к иным найденным вещественным доказательствам. В их распоряжении были миноискатели, реагирующие на любое присутствие металла. Они должны были осмотреть каждый упавший листок и пометить на карте всякую безделицу, которая могла бы иметь отношение к этому делу и тем самым помочь следствию.

В среду, вернувшись с очередной утренней проездки, мы вновь застали на кухне Сэма Ягера.

На этот раз он приехал не на собственном автомобиле, а на заказанном грузовике, чтобы забрать у Перкина пару штабелей тиковой древесины, которую тот обещал отдать ему по дешевке.

- У Сэма есть суденышко, - сухо сообщил мне Тремьен. - Старая разбитая посудина, которую он медленно превращает в шикарный гарем.

Сэм одобряюще усмехнулся и не стал этого отрицать.

- Каждому жокею волей-неволей приходится заботиться о своем долбаном будущем, - сообщил он мне. - Я покупаю старинные лодочки и переделываю их так, что они выглядят как новенькие. Последнюю из них я продал какому-то гребаному газетному магнату. Эти на деньги не скупятся, особенно если товар хороший. Никаких искусственных заменителей они не терпят.

Вот и новая неожиданность, подумал я.

- А где вы держите свою плавучую резиденцию? - спросил я, поджаривая хлебец.

- Мэйденхед. На Темзе. У меня там недалеко стоянка, которая мне весьма дешево досталась. Эти лодочки внешне весьма непрезентабельны, но в этом есть свой смак. Никакой долбаный воришка не подумает, что там могут находиться какие-либо ценные вещи. Поэтому нет нужды держать сторожевого пса.

- Так вот почему ты решил захватить эту древесину именно сейчас - ведь твой плавучий дом лежит по пути к ипподрому, - догадался Тремьен.

- Не могу понять, откуда у него такая интуиция? - изображая на лице лукавое удивление, спросил меня Сэм.

- Ну хватит об этом, - буркнул Тремьен, явно проводя линию между тем, что Сэм может себе позволить сказать, а от чего ему лучше воздержаться.

Они начали обсуждать лошадей, на которых Сэму предстояло участвовать в скачках в Виндзоре на следующий день.

- Творожный Пудинг, хоть не так уж и молод, но вполне резв: его нельзя списывать со счетов, - уверял Тремьен. - Великолепную же еще рано так гонять, лошадь может взбрыкнуть и не выдержать. Она еще слишком неопытна, старайся чувствовать ее настроение.

- Согласен, - осмыслив сказанное, согласился Сэм. - А как насчет Бессребреника? Можно попытаться сразу вырваться в лидеры гонки.

- Твои соображения?

- Ему по душе возглавлять бег. Иначе бы его опережали более резвые лошади.

- Тогда держись в лидерах.

- Так и сделаю.