1991 год - Дневник помощника президента СССР

Противно получается: Яковлеву, Шеварднадзе можно об М. С. говорить что угодно, даже подозревать его в организации заговора (как это сделал публично Э. А.) -- и ничего! А как Черняев выходит из тени и заявляет "свою индивидуальность" -- не нравится. Хоть бы подумала, что эти 6 лет отданы ему и его делу, причем беззаветно и бескорыстно. А насчет того, что "мне ничего не грозило"... Они вместе с М. С. никак не могут примириться с тем, что я не наложил в штаны: отсюда и мое "веселье" перед телекамерой "Вестей", на что, оказывается, обратила внимание не только Р. М., но и разная публика, смотревшая передачу, в том числе и Марк Захаров, выступавший на другой день на ТВ.

Плевать! Но пора уходить. Пора! И ничего не надо объяснять...

7 октября

На 42-м километре (это по Казанской ж. д.) встреча с давними друзьями из разных академических институтов. Терраса. Разговоры все о том же: что с нами будет... Я всех заверяю, что будет Великая Россия, а на остальное наплевать...

Посудачили о вчерашнем интервью Р. М., где она приложила меня за дневник в "Известиях": "Вымыслы. Не знаю, мол, с какой целью".

Приехал домой в 7 часов вечера. И тут же появилась Ирочка... с Сережкой (сыном). Пил вино и говорил, говорил... И о Р. М. -- почему ее все не приемлют. Распространялся о "Мартовских Идах", вспомнив, как их увидел М. С., о Шекспире и Ибсене, о Юлии Цезаре -- недавно заглядывал в старую книгу о нем, написанную университетским профессором Утченко, которого знавал в свое время. Обо всем прочем... А смотрел и мучился Ирочкой... Ее колышащиеся под кожаной кофтой груди... Нестерпимо.

Показывают по ТВ Кравчука. Присваивает себе и ядерные ракеты, и Донбасс, и Крым... Идиот! Он что, считает, что и Севастополь ему принадлежит?! Нет уж -- тут самый что ни на есть "демократ", если он русский, будет против. И еще как будет!.. И не отбирать придется Севастополь у Кравчука, а пусть он его попробует "взять"!..

12 октября

Очень быстро все выветривается из головы -- в этом мелькании событий и "обстоятельств". Попробую телеграфно воспроизвести.

Я не пошел на встречу М. С. с Райзманом и К°. (представляет 120 "акул" пенсионных фондов США -- 400 миллиардов долларов). Не пошел на встречу М. С. с президентом "Кофиндустри" Италии -- главным в итальянском бизнесе. Не хотел идти на встречу с Мэдиганом, министром сельского хозяйства США: "демонстрировал" свое "фэ" в связи с "акцией" Р.М. и его, М.С., отношением к этому.

Он заметил мое отсутствие: по семь раз на день звонил по пустякам, иногда забывая, зачем звонит. Возможно, "приплюсовалась" неловкость по поводу того, что он сделал Шаха госсоветником, а меня -- нет. Но я ведь сам отказался!.. Тем не менее -- кольнуло...

Мэдигану Горбачев доказывал, что у нас есть с кем иметь дело, оптимистично уверял его, что вот 11-го будет Госсовет и там "во!" -- и Экономическое соглашение, и Продовольственное соглашение, и Союзный договор... Между прочим, Мэдиган от имени Буша действительно предложил помощь (мы все никак не поймем, что здесь действует и мораль, и порядочность, и "товарищеские" чувства). Например, согласны задаром поставить своих менеджеров на наши пищевые предприятия, чтобы на том же оборудовании, с тем же персоналом, говорит американец, увеличить производство на 25 % и даже на 70 % при "правильном", то есть американском, управлении. Ферму в С.-Петербургской округе обещал поставить образцовую и тоже задаром. М. С. все выспрашивал, сколько такая в США стоила бы? А тот все думал, что Горбачева интересует сколько она нашим будет стоить, и уверял, что ничего. Потом, "догадавшись", назвал цифру.

На встречу с Мэдиганом мне пришлось пойти, ибо Гусенков сопровождал Р. М. и детей на допрос в прокуратуру, а Загладин, как обычно, оказался то ли в Брюсселе, то ли в Риме...

На Госсовете действительно произошло неожиданное. После раздрая в русском парламенте, правительстве, в президентской власти пресса уже подозревает раскол в новой, послепутчистской демократии. Ельцин явился на Госсовет, хотя за 3 дня до того в Кисловодск не могли дозвониться ни Руцкой, ни Хасбулатов, о чем и заявили публично. Говорят, пил по-черному, и возле дачи все время стояла единственная в городе реанимационная машина...

На протяжении шести часов заседания Госсовета, надувшись, как бывало на Политбюро, Б.Н. не открывал рта. Но под конец открыл, чтобы сказать "да" по всем трем вопросам: Экономическое соглашение, Продовольственное соглашение, продолжение работы над Союзным договором.