1993. Расстрел «Белого дома»

По свидетельству А. И. Казанника, расследование обстоятельств „штурма“ Белого дома поставило Генеральную прокуратуру перед необходимостью предъявления обвинения министру обороны П. С. Грачеву и министру внутренних дел В. Ф. Ерину „как исполнителям преступных приказов“. Но тогда возникал вопрос и о том, кто отдавал эти „преступные приказы“, то есть о Б. Н. Ельцине. „…Мы, — утверждает А. И. Казанник, — понимали, что процедура привлечения Ельцина к уголовной ответственности исключительно сложная“, но „в феврале 1994 года, во время совещания в прокуратуре, мы пришли к выводу, что придется расследовать уголовное дело и в этом аспекте“. [Петров А. „Меня восприняли как ельцинского палача“ // Московские новости. 2003. 30 сентября (интервью А И. Казанника)]

И тут генерального прокурора „вызвал“ к себе Б. Н. Ельцин и совершенно неожиданно для него заявил о своем намерении внести в Государственную думу проект постановления об амнистии. По утверждению А. И. Казанника, он предупредил президента, что, получив такой проект, депутаты Государственной думы „доработают“ его и распространят как на членов ГКЧП, гак и на обвиняемых, проходящих по делу № 18/123669-93. Однако Борис Николаевич не стал рассматривать подобный вариант развития событий, бросив лишь фразу: „Не посмеют!“ [Там же.]

Как развивались события дальше?

16 февраля 1994 г. Государственная дума приняла решение „Об утверждении состава Комиссии по расследованию событий 21 сентября — 4 октября 1993 г.“. [Костиков В.В. Роман с президентом С. 294.]

23-го 1994 г. председатель Государственной думы И. П. Рыбкин подписал постановление „Об объявлении политической и экономической амнистии“, некоторые пункты которого вступали в силу с момента публикации. В тот же день спикер подписал другое постановление Государственной думы — о ликвидации названной ранее комиссии[Там же. С. 286–294.], которая таким образом умерла, едва успев родиться.

Это было связано с тем, что под объявленную амнистию подпадали не только взяточники и воры, но и обвиняемые по делу № 18/123669-93. Между тем когда, по всей видимости, на следующий день А. И. Казаннику прислали текст этого документа, на нем была начертана резолюция Б. Н. Ельцина, касающаяся дела № 18/123669-93: „Казаннику, Голушко, Ерину. Никого не освобождать из арестованных, а расследовать уголовное дело в прежнем порядке“. [Петров А. „Меня восприняли как ельцинского палача“ // Московские новости. 2003 30 сентября (интервью А. И. Казанника)]

Приехав 25-го в Генеральную прокуратуру, А. И. Казанник „собрал коллегию, вытащил этот документ с резолюцией Ельцина и сказал: „Мы проведем амнистию. Сегодня пятница, на завтра объявляю рабочий день. Я попытаюсь уговорить Бориса Николаевича, чтобы он отозвал документ со своей резолюцией. Иначе я вынужден буду уйти в отставку, проведя предварительно амнистию“. Наступило гробовое молчание… Меня поддержал только один из заместителей“. [Там же.]

После этого, если верить А. И. Казаннику, он позвонил Б. Н. Ельцину на дачу и между ними состоялся следующий разговор: „„Борис Николаевич, настаиваю, чтобы вы немедленно отозвали документ со своей резолюцией“. Он ответил жестко: „Нет!“ — „Тогда амнистия будет проведена вопреки вашей резолюции, мой долг — выполнять постановления Думы!“ — „Этого вы не посмеете сделать“. Я сказал, что в противном случае уйду в отставку после проведения амнистии. „Вы в отставку не уйдете!“ — И Ельцин бросил трубку“. [Там же.]

Б. Н. Ельцин отдал приказ директору ФСК Н. М. Голушко никого из Лефортово не выпускать. Но 26 февраля были освобождены все 74 человека, проходившие по делу о событиях 1993 г. После этого Н. М. Голушко и А. И. Казанника сразу же отправили в отставку[Костиков В.В. Роман с президентом С. 286–292.]

Несмотря на то что после 23 февраля 1994 г. некоторые следственные действия, касающиеся октябрьских событий 1993 г., еще продолжались[Прошкин Л. Самострел (уголовное дело № 18/123669-93) Как Таманская дивизия и дивизия Дзержинского перестреляли друг друга пять лет назад (уголовное дело № 18/123669-93) // Совершенно секретно. 1998. 7 октября. ], в целом амнистия похоронила уголовное дело № 18/123669-93.

К числу тех, кто был заинтересован в таком исходе, принадлежал и Б. Н. Ельцин. Поэтому, заявляя о своем нежелании распространять ее на обвиняемых, проходивших по этому делу, возмущаясь позицией А. И. Казанника и Н. М. Голушко, он просто-напросто играл.

Если бы Б. Н. Ельцин действительно не хотел освобождения арестованных, то этот инцидент должен был проложить пропасть недоверия между ним и спикером Государственной думы Иваном Рыбкиным. Однако буквально через несколько дней после этих событий, 1 марта 1994 г., Борис Николаевич включил И. П. Рыбкина в состав Совета по кадровой политике при президенте. [Костиков В.В. Роман с президентом. С. 295.]

А 27 апреля в Георгиевском зале Кремля президент и Государственная дума подписали „Договор об общественном согласии“. Аграрная партия, КПРФ и „Яблоко“ назвали его „актом о безоговорочной капитуляции“. [Леонов Н. Крестный путь России. С. 193–194.]