1996_1(1)

Но на костер моего энтузиазма излил ушат скепсиса великий Евгений Семенович Евсеев. В единственном числе он создал комитет против восстановления дипотношений с Израилем, накинувшем на "Палестину петлю сионизма". Вскоре Евсеев был размозжен колесами "Волги" без номеров... А мне сказал: "Дума была сочинена для развала Империи..."

И я зарылся в источники.

Манифест 17 октября исторг у Государя Великий Князь Николай Николаевич, приставив к седой своей голове ствол пистолетов. Избирательный закон был разработан под патронажем Сергея Витте, что и предопределило состав и поведение Первой Думы. На переговорах с японцами в Портсмуте Витте передал им Южный Сахалин, за что народная молва его нарекла графом "полусахалинским". В 45 этот первородный грех графа был искуплен Красной Армией под водительством Верховного. Интересно вспомнить, что в Портсмуте Витте имел встречу с Яковом Шиффом.

По России начала века лилась кровь, ухали бомбы, лаяли браунинги тогдашних киллеров - революционеров. На кафедру Первой Думы в первом ее заседании 27 апреля 1906 года с дозволения Председателя, только что избранного масона С.А. Муромцева взгромождается первый оратор - тверской помещик, масон Иван Петрункевич. Он потребовал "амнистию борцам и мученикам за свободу" - басаевым начала века.

И пошло, поехало.

"Признано неподлежащим рассмотрению Государственной Думой... выражение порицания политическим убийствам и террору".

"Запрос о взрыве на Аптекарском острове, жертвой которого пал начальник с.п.б. охранного отделения Карпов... был не только отвергнут, но признан... "недобросовестным".

Кадет Федор Измайлович Родичев в присутствии министра-президента бросил грязное: "столыпинские галстуки". Будучи тут же вызван к барьеру Петром Аркадьевичем, стушевался, запросил пардону. Интеллигенция...

Другой профессор Павел Николаевич Милюков с этой же думской кафедры патетически вопрошал, адресуясь к властям: "Что это, глупость или измена?".

 Ответим на сей крик души чуть позже.

Павла Николаевича можно с полным основанием счесть первым зафиксированным в России агентом влияния, выболтавшим свою ангажированность. "Твердое решение воспользоваться войной для производства переворота, было принято нами вскоре после начала войны... ждать больше мы не могли, ибо знали, что в конце апреля или начале мая наша армия должна была перейти в наступление, результаты коего сразу в корне прекратили бы всякие намеки на недовольство и вызвали бы в стране взрыв патриотизма и ликования". Патриотизма, как черт крестного знаменья боялись, а ведь клялись, "своеручно подписуемся...".

Да, в Думе срывал аплодисменты правых Василий Витальевич Шульгин, язвительно клеймил бомбистов и "иллюминаторов" Владимир Митрофанович Пуришкевич, громоподобно возгласил: "Не запугаете", - Петр Аркадьевич Столыпин. Но тон задавали к.д. - "Партия народной свободы. А из четырех дореволюционных созывов Думы в трех председательский колокольчик держал в руке масон.

ЦК кадетской партии практически состоял из масонов. Не зря старались. В составе Временного правительства из II министров и 22 товарищей министра немасоном Нина Рубековна Берберова, очаровательно улыбаясь в камеру советского телевидения, называла лишь Милюкова. "Временный" мининдел - тогдашний Козырев, Милюков в ответ на беспрецедентное поздравление русского народа с февралем частного лица Якова Шиффа всеподданнейше ответствовал: "Мы едины с вами в нашей ненависти и антипатии к старому режиму, ныне сверженному...". Вот такая "верность Императорскому Величеству...". Видимо, не таким уж частным лицом был Шифф, если через год "передал Янкелю Свердлову приказ свыше о расстреле всей Царской Семьи".

Поневоле проникнешься пиететом к Ильичу. Придя к власти, партию К.Д. он объявил вне закона.

Кадры З.К. на Соловках комплектовались в том числе и из кадетов. На самой высшей точке Соловецкого острова - Секирная башня. В долину ниспадает лестница об 300 ступеней из толстых плах, выстроенная монахами. Я ходил по ней. Сотрудники ГПУ привязывали кадета к доске и благословляли в недолгий путь - считать ступени.

Павел Николаевич в это время участвовал в диспутах о путях антирусской революции в безопасной эмиграции. Там же догнивал "певец мучеников свободы" Иван Петрункевич...