2+2

— Что тебя беспокоит? — и не подумал оставлять тему Никита. — И вообще, это, конечно, забавно, что ответ от тебя можно получить после трех уточняющих вопросов, но периодически даже не смешно.

Я виновато покосилась, на парня, а потом набрала в грудь воздуха и разом выдала все!

— То… то, что мама спросит, как я так быстро рассталась с Вовой и начала встречаться с… тобой, например, — на одном дыхании выпалила я и, пока не передумала, с ходу выложила все остальные переживания: — А еще я не знаю, что будет дальше между нами. Мне кажется, что учеба за границей и все, что там случилось, это как… курортный роман, понимаешь? По возвращении все выглядит совершенно иначе. И мне… мне страшно.

— О как, — судя по расширевшимся глазам Ника, он несколько обалдел от моих откровений. — Так, детка, сейчас ты оставляешь панику и внимательно слушаешь меня, понятно?

— Да, — робко пискнула я, удивленно глядя на парня, которого еще никогда не видела настолько серьезным.

— Отлично. Значит так, у нас с тобой все серьезно. Все не закончится, как только мы сойдем с самолета. Я… Честно, Никс, мне дико не нравится слово “люблю”, так как в него засовывают столько смыслов, что удивительно, как оно еще по швам не треснуло от напряжения. Но я могу точно сказать, что я хочу быть рядом с тобой, я хочу помогать тебе и делать твою жизнь легче и лучше. Мне не плевать на твои увлечения, твою родню и твое внутреннее состояние. Я хочу, чтобы тебе было хорошо, и готов сделать все от меня зависящее. Кто-то говорит, что любовь — это именно этот комплект эмоций. И я склонен с ним согласиться.

— Самое оригинальное признание в любви, которое я только слышала…

— Можешь ответить так же, — улыбнулся в ответ Ник и наклонился, накрывая губы поцелуем.

Мне казалось, что из моей груди сейчас выскочит сердце, а грохот крови в ушах напрочь порвет барабанные перепонки. Или это просто виноваты дикий свист ветра вокруг корпуса самолета и толчок шасси о посадочную полосу?

— Я тоже тебя люблю, — с сияющими глазами выдала я в ответ, когда Никита слегка отстранился. — И да, я банальна, я буду говорить без предисловия. Просто люблю.

— Ну и чудесно. — Меня чмокнули в кончик носа и заявили: — В таком случае у тебя, любящая девушка, есть сутки, чтобы подготовить маму к моему визиту.

— В смысле?!

У меня самым натуральнейшим образом отвисла челюсть!

— В прямом, — совершенно спокойно улыбнулся в ответ парень и щелкнул меня пальцем по подбородку. — Сегодня не смогу, все же мы с дороги, надо отдохнуть и вообще привести себя в порядок. Но завтра — вполне! Например, часов в шесть вечера, что скажешь? А потом, если я понравлюсь твоей матушке, то, надеюсь, она отпустит тебя прогуляться.

— Ага…

— А теперь нам пора на выход!

И правда, пока я пребывала в шоке от оригинального объяснения в чувствах и последующего обещания нанести визит, стюардесса объявила, что можно выходить из салона.

Данилова, казалось, совершенно не смутило произошедшее. Он крепко держал меня за руку и легкомысленно ботал обо всем на свете, начиная с погоды и заканчивая тем, что безумно мечтает о ванне и проведет в ней не менее часа, когда доберется до дома.

Мы довольно быстро получили багаж, и Никита посадил меня в такси, заплатив наперед водителю и махнул рукой, послав на прощание воздушный поцелуй.

А я сидела всю дорогу до дома как на иголках!

Знакомство с мамой! Это же… это же нечто невероятное! Я никого не приводила домой, да, надо признать, что никто и не изъявлял такого желания. Селиванов вообще даже от самой возможности случайной встречи шарахался как черт от ладана, а тут такая настойчивость!

Но как только я доехала, то стало не до переживаний о парне.

С замиранием сердца я открыла дверь и почти сразу встретилась взглядом с выскочившей из кухни мамой.

— Вероника! — радостно выдохнула она и, метнувшись вперед, сжала меня в таких крепких объятиях, что, казалось, еще немного, и нечем будет дышать.

Но я сжимала ее так же сильно!

Господи, как же я соскучилась! Как же я безумно, просто невероятно соскучилась!

А дальше… дальше был невероятный вечер с чаем и вкуснейшими мамиными пирожками, когда я, захлебываясь от эмоций и забывая про еду, рассказывала обо всем, что видела в Америке. Про учебу и то, что мне предложили перевод, рассказала сразу, не таясь, а мама ответила, что подумаем об этом чуть позже. Пусть немного улягутся эмоции.

И, конечно, в свою очередь речь зашла и о Никите, а также мы снова обсудили, как подло поступил Вовка, переметнувшийся к Лариске.

— Недаром он мне всегда не нравился!

— Мам… — Я отвела глаза.

— Да он никогда не внушал доверия, это же очевидно! Я еще удивилась, что такой интеллигентный юноша вызывает у меня такую внутреннюю антипатию.

— А почему не рассказала?

— Никуш, а ты вспомни свои чувства к нему, — повела плечами мама. — Ты бы просто меня не услышала, не поверила или нашла бы ему оправдания.

Тяжело вздохнув, я была вынуждена согласиться. Да, у меня очень мудрая мама.

— Так что я скорее рада, что ты привезла из США нового парня, и вдвойне счастлива, что это русский. Втройне, что сын ректора.