2+2

– Потрясающе. Это даже лучше, чем комета… Только один вопрос: а мы-то здесь причем? – Данилов обнял меня за талию и демонстративно привлек к себе.

– Ты не причем. А Вероника мне друг, – пафосно заявил Селиванов и, вновь уставившись на меня взглядом побитой собаки, пробормотал: – Вероничка, мне действительно больше некуда податься. Он сказал… сказал… что отрежет мне яй… то, что делает меня мужчиной!

– Боюсь, долго искать придется, – глубокомысленно прокомментировал Никита.

А Вова продолжал:

– Если вы меня не пустите – останусь на этом самом коврике под дверью. – И он отважно сел на не особо чистый половичок, не пожалев дорогой костюмчик. – Хотя бы не на улице. И так пока я шел едва не попался каким-то афроамериканцам.

Никита шагнул вперед, присел на корточки, пристально посмотрел Селиванову в глаза и почти ласково проговорил:

– Ты же моя политкорректная прелесть. Так вот, Вовик, заруби на носу: тебе тут официально не рады. Двигай в хостел, что ли. Или попробуй вернуться к особняку и спеть серенаду под окном Лариски. Вдруг папа сжалится и согласится на ваш мезальянс?

– Иди ты!

– Так… – Я положила руку на плечо Никиты. – Хватит ссориться.

– Что? – Данилов поднялся и неверяще посмотрел на меня. – Ты действительно его пустишь?! После всего?

– Но ему некуда пойти!

– Да и пох*р, – жестко ответил Ник. – После того, что он с диском сделал, я бы лично отдал его неформалам и иным нетрадиционалам, завещая не отпускать, пока наш Вовик не проникнется различного рода интимом.

– Никита!

– Разбирайся сама, – спустя несколько секунд махнул рукой Данилов и, развернувшись, ушел в свою комнату.

Я, прикусив губу, смотрела ему вслед и вовсе не была уверена, что поступила правильно. Вернее… да, Никита во всем прав! Но нельзя же оставлять человека в беде и спать спокойно, зная, что тот ночует у тебя под дверью на коврике?!

Но дать волю колебаниям я не успела.

Селиванов моментально вскочил на ноги и, сжав мою руку потными от волнения ладонями, затряс ее.

– Спасибо, спасибо большое! Я всегда знал, что ты хорошая, добрая, умная…

Я нахмурилась, вспомнив, что именно благодаря этим качествам у него и получилось настолько легко меня облапошить, и мы потом с Никитой почти неделю не спали, компенсируя последствия. А Селиванов развлекался с Ларисой!

Но не успела я дать волю сомнениям, как Вова уже прошмыгнул в квартиру и даже снял обувь, чтобы аккуратно поставить на полку свои сверкающие лакированные ботиночки.

Помялся, переступил ступнями, и я невольно хмыкнула, увидев, что один из его носков дырявый. Что, костюмчик Айвазова выдала, а вот носочки свои пришлось надевать?

Я отвела Селиванова в гостиную и щедрым жестом указала ему на диван.

– Располагайся. Плед сейчас принесу.

– Спасибо, – тихо ответил Вова, аккуратно примостившись на краешке сиденья словно бедный родственник. – Спасибо тебе огромное, ты не представляешь, как ты…

– Хватит, – оборвала я его, досадливо скривившись. – Поверь, твое присутствие меня совсем не радует.

Быстро сбегав к себе, я нашла пушистый плед, который убрала в шкаф при заселении как ненужный, и принесла его в гостинную. Проходя мимо комнаты Никиты, виновато покосилась на белоснежную дверь.

Честно, милый, я тоже не в восторге. Как представлю, что это была бы твоя бывшая, так вздрогну.

– Вероника… Я хочу с тобой поговорить. Честно, откровенно. Даже, можно сказать, покаяться! – на выдохе заявил парень, как только я вновь появилась в поле его видимости.

Я удивленно на него воззрилась. Ничего себе заявочки!

– Ну, пошли.

И мы отправились на кухню. Я даже не стала предлагать ему чай, просто села и кивнула на свободное место напротив.

– Излагай.

– А ты изменилась, – грустно улыбнулся Вова, пристально глядя на меня и словно знакомясь заново. – Такая уверенная стала, сильная. Я рад.

– Не твоими стараниями. Переходи к сути дела.

– В общем, для начала я хочу извиниться. Я прекрасно осознаю, что поступил очень подло и низко. Это недопустимо, и мне нет прощения, но я все равно хочу попробовать объяснить. Я действительно влюбился в Ларису.

Я не удержалась и саркастично хмыкнула, но Вова упорно продолжал:

– Ты же в свое время дружила с ней, ты знаешь, какой она может быть обаятельной… и очень красивой. Я просто не верил, что это все со мной. Она словно дурман заполонила мой мозг, и я сделал, что сделал.

– Ты бросил меня, а потом украл нашу с Никитой работу. Называй, пожалуйста, вещи своими именами. Очень приятно слышать. Что-то конструктивное будет или на этом все?

Былых чувств к Вове уже давно не осталось, но в любом случае даже просто для самолюбия неприятно слышать, что тебя на раз-два променяли из-за гламурной цыпы, стоило ей поманить наманикюренными пальчиками. И не просто променяли, а столь грязно предали!