2:36 по Аляске

– Пусть пуля сама сделает выбор. Это будет тот, кого Флейта любит больше, – улыбнулась Сара, и Тото нажал на курок.

Пуля просвистела в воздухе, отрикошетила от лампы и, прорвав навесной потолок, скрылась из виду на несколько мгновений. Все выглядело так, будто Тото просто пальнул в воздух, но это был обратный отсчет.

Раз. Два. Три…

Изящный трюк перед тем, как поразить свою мишень, ведь это истина – Тото никогда не попадает мимо цели, даже если сам не знает наверняка, кто именно этой целью должен быть.

Обессиленному Себастьяну в углу хватило сил лишь на бросок вперед: в несколько шагов он, едва стоя на ногах, очутился возле загипнотизированного Тото. Со стороны это походило на объятия: Себ оттолкнул от него свою мать и повис на его шее, закрывая собой как живым щитом. Он хотел защитить его. Он хотел спасти того, кого Флейта любит больше. Кого она должна была любить больше.

Флейта кинулась Себу наперерез, ведь уже знала, кому достанется эта пуля. Ему некого было спасать – разве что самого себя.

Над головой снова пронесся свист, а затем раздался нечеловеческий визг Флейты. Она подхватила под руки Себа, оседающего на пол с сочным алым пятном, растекающимся по спине между лопаток.

– Вот так это происходит, – шепнула Сара на ухо Тото, устало положив голову ему на плечо, пока Флейта гладила неподвижно лежащего Себастьяна и надрывно рыдала. – Вот так те, кому мы отдали свое сердце, предают нас и выбирают других.

Меня окатило волной, а затем и всех присутствующих тоже. Барби склонилась к полу, ища, где бы укрыться от того, что сверлило череп изнутри, затмевая взор иллюзией почти физической боли.

Почему я никому не сказала?

Флейта стерла с побелевшего лица Себастьяна собственные слезы, целуя его в лоб под завивающейся челкой.

Почему я не стала играть?

Почему это не Тото?

Флейте не нужен был музыкальный инструмент, чтобы передать то, что она чувствует. Боль настолько сильная, нестерпимая, чтобы не поделиться ею. Флей излучала эту боль, и ею смело всю комнату; даже Сара пошатнулась, ошеломленная ее чувствами. Ее волей.

Сумев доползли до Флей, съежившейся в крови Себастьяна, Шон стиснул зубы и, поборов поток ее сознания, дотронулся до ее затылка. Жест милосердия: я готова поклясться, что Флейта посмотрела на него с благодарностью. Она охотно приняла его дар, чтобы сбежать от этого мира и расколотой на части души туда, где ее можно было бы склеить из этих осколков заново.

Шон погладил ее по волосам, и Флейта закрыла глаза, а в следующую секунду упала рядом с Себастьяном. Поток боли, отражающийся от стен и выбивающий из тебя твои собственные мысли, прекратился.

– Беги!

В ушах у меня еще гудело. Контуженная, я, как и все, долго не могла пошевелиться. Крису потребовалось встряхнуть меня за шкирку несколько раз, чтобы я наконец-то пришла в себя и услышала:

– Беги! Сейчас же, Джейми!

Смерть – нечто леденящее, отчего Крис всегда получал особое удовольствие, но только не в этот раз. Даже таким образом Себастьян спас его снова, вырвав из-под веяния Сары: Крис протрезвел, очнулся, словно пробужденный ото сна. Лицо его исказил секундный ужас, а затем Роуз толкнул меня к двери.

– Убегай, Джем!

Барби схватила меня за руку, и вместе мы вылетели в коридор. Себастьян, Сара, Крис и Шон – все на свете осталось позади. Мы бежали быстро, и я давно бы потерялась в извилинах аэропорта, если бы не Барби, знающая их на зубок.

– Туда, – указала она в сторону арки. – Хватаем куртки и…

Что-то обрушилось на нас сзади. Я упала, прокатившись по полу до самого эскалатора, и из расшибленного лба потекла кровь. Привстав на локтях, я увидела, как Барби лупит Шона ногами по груди, пытаясь отбиться, пока он не навалился на нее всем своим весом и не обхватил пальцами ее подбородок. Барби обмякла, а Шон поднялся, готовый продолжить.

Осталась только я.

– Не трогай ее! – закричал Крис.

Он рванул ко мне через коридор, но опоздал: Шон встал между нами, разъединяя, и раскинул в разные стороны руки – одну к моему лицу, а вторую к его. На губах Шона я впервые лицезрела улыбку – мстительную и кривую, не обещающую мне ничего, кроме дальнейших кошмаров.

– Джейми, – успел выкрикнуть Крис, пытаясь обойти его. – Он связывает сны, чтобы ему было проще! Никогда не берет поодиночке. Помни об этом! Помни, кто ты такая… Разбуди нас!

Крис замолк, когда Шон опередил его выпад, хватая за шею. Голубые глаза потускнели и скрылись под угольными ресницами. Мой лоб накрыло чужой рукой, и мир, горящий в агонии, затопило блаженным беспамятством – все вокруг погасло.

34. До глубины души

Фэрбенкс. Виски с колой. По будням – шорты и кеды Converse, а по выходным – короткая юбка и матовая помада от Nyx. Верити, говорящая по сотовому телефону так громко, что в курсе ее личной жизни даже вахтерша с первого этажа, и Стеф, чопорно отмывающая душевую кабину от наших волос.

– Где смесь? – раздался голос, и я заворочалась на сатиновых простынях, сонно пробормотав: