2:36 по Аляске

Я была рада, что этот съезд кинологов официально завершился, и выжидающе взглянула на девушку. Грейс все еще казался потерянным и бросал на меня заискивающие взгляды, ища одобрения, чего не случалось никогда раньше. Я улыбнулась ему, кивая: да, он все еще пребывает в здравом уме. То, что он помнит, действительно происходило с нами.

Оливий, притаившийся за перегородкой, медленно подобрался поближе и кивнул куда-то вглубь коридора, который мы с ним еще не успели исследовать.

– Джейми, твои друзья вон там, дальше. Крис в последней комнате.

Больше я ничего не видела и не слышала. Все мысли вытеснили несколько заветных слов, которые я мечтала услышать с самого начала.

Я ринулась к ним, сбивая на пути столы и тумбы. Грейс попытался окликнуть меня, но его вниманием быстро завладела та девушка. Вслед мне донеслось, пока я не успела сорваться на бег:

– Так ты…

– Меня зовут Эльмира, но брат зовет меня Эли.

Двери под моим нажимом распахивались, когда меня качало от стенки к стенке. За каждой из них стояли еще постели, металлические кушетки и диваны. Все они были заняты неподвижными людьми, которых я никогда не видела. Многие лежали и на полу, без всяких подстилок. Эти тела вдруг начинали шевелиться, стонать, массируя виски, словно недавно здесь прошла грандиозная вечеринка. Запах стоял соответствующий – затхлый и кислый, будто помещение не проветривали долгие месяцы. Камеры с заключенными – вот что это было, но, слишком обессиленная, чтобы помогать всем подряд, я пересчитывала своих друзей.

Русое каре Флейты – раз! Яркие татуировки Себастьяна – два! Босые ноги Эшли со шрамами от велосипеда – три! Золотой пирсинг Барби – четыре!

– Третья комната слева, – крикнула я Грейсу, сбивая дыхание. – И пятая справа. Помоги им!

Все были на месте, и я принялась отчаянно искать последнего. Толкнув дверь в самом конце, как велел Оливий, я ввалилась внутрь самой просторной камеры. В окружении мигающего оборудования лежал Крис, укрытый клетчатым пледом.

Ноги не выдержали, и я рухнула прямо перед его постелью, сбивая колени о ледяную плитку. Ухватившись пальцами за прохладные руки Криса, безвольно распростертые по бокам, я поднялась и перебралась к нему на подушки. Все еще неподвижный, неживой, он лежал и не двигался. То самое «ничего» на его лице, которое я боялась увидеть больше всего.

– Крис? – позвала я, обрисовывая контур его губ своими. – Крис…

Я зажмурилась, целуя его, будто это могло на что-то повлиять. Спустя миг широкая ладонь опустилась мне на затылок, прижимая в ответ.

– Ух ты, – сонно прошептал Крис, разлепляя веки. – Я нашел тебя.

– Нет, – ухмыльнулась я, и голова закружилась от облегчения, когда я прошлась подушечками пальцев по его обросшим щекам, теплым и с ямочками от привычной улыбки. – В этот раз я тебя нашла.

Еще вялый и податливый, он с трудом затащил меня прямо на себя. Мы ударились лбами, и он хрипло засмеялся. Я вдруг удивилась тому, как умудрилась не раскусить иллюзию Шона сразу – вживую гортанный смех Криса не шел ни в какое сравнение с тем вакуумным и задушенным смехом, какой он издавал во сне.

– Ну и насколько мы постарели? – спросил он, поскребя пальцем собственную скулу, которая уже и забыла, как выглядит бритва. – У меня есть седина?

– Не знаю. Это важно?

Крис пожал плечами и снова сплелся вместе со мной, затягивая под плед. Изнеможенный, он выглядел не так уж и плохо. Правда, голубые глаза казались тусклее обычного, подсвеченные лиловыми мешками. Я привстала на локтях, глядя в отражение стальных балок постели: по сравнению со мной, Крис почти не утратил за время комы былой привлекательности.

Он погладил большим пальцем мою щеку, пытаясь растереть на ней румянец, и беспокойно заерзал. Перехватив мое забинтованное запястье, Крис осторожно развязал лоскут, открывая взгляду свежий кровоподтек.

Челюсть его характерно скрипнула. Сбросив с нас одеяло, Крис мягко опустил меня с кровати, а затем слез сам.

– Я могу идти, – возмутилась я, когда он попытался поднять меня на руки, хотя у самого мышцы дрожали, иссушенные долгим отсутствием тренировок и движения.

Взяв Криса за руку, я вывела его из комнаты. Прежде слабо освещаемый, коридор теперь был залит фосфорным светом. Отовсюду слышались незнакомые голоса. Люди выглядывали из-за приоткрытых дверей, взъерошенные и ошарашенные. Прижав меня к своему боку, Крис обошел их, настороженно озираясь.

– Заключенные. Нарушители режима Сары и те, кому просто не посчастливилось попасть под ее горячую руку… Ты разбудила не только нас. Ты разбудила всех, кого Шон удерживал в тюремном отсеке Прайда.

– Их так много, – заметила я, скользнув взглядом по женщине с каштановыми волосами и созвездиями веснушек вдоль голых рук. Она раскачивалась взад-вперед в углу своей камеры и что-то несвязно лепетала в ладони. – Что это с ней?

– Не все из них смогут прийти в себя, Джейми. Неизвестно, сколько они пробыли здесь… Любой дар имеет последствия, помнишь? От иллюзий Шона сходят с ума.

– Может, они оправятся? – с надеждой предположила я.