2. Акбар Наме. Том 2

ние вложило в уста мои следующее четверостишие:

О Аллах! К Себе меня призови

И позволь познать Твое совершенство.

Разум жестокий всю душу мне истерзал.

[Я молю:] Своим безумцем³ меня нареки, дай свободу».

Слезы полились из его видящих истину глаз, когда он читал эти строки, а на просветленном челе отразилась полная отрешенность. В это время, когда двор располагался в Дели, ясновидцу Халифата — Его Величеству Шахиншаху привиделось ночью во сне, как кто-то тянет его за мускусные (черные) локоны⁴. Проснувшись, он рассказал об этом сновидении Махам Анаге, матери Адхам-хана. Та созвала умудренных толкователей и спросила, что предвещает этот сон. Когда тот же вопрос был задан Его Величеству Джаханбани, он ответил: «Зло не коснется чела Акбара». После этого спокойно поведал о неизбежности судьбы и попытался утешить [преданные сердца]. В те дни он часто произносил слова, в которых дальновидные придворные видели предвестие ухода [падишаха] из этого бренного мира, [и слова эти] рвали на части сердца преданных [подданных]⁵. [Его Величество] собственноручно начертал на арке своего входа следующие строки из поэмы шейха Азари⁶.

363

Я слышал, что на своде золотом (небес) начертаны слова: Размышленье о конце всего живого достойно похвалы⁷.

Незадолго до ухода [из жизни] он сократил употребление опиума и сказал своим приближенным: «Посмотрим, на сколько дней хватит двух-трех пилюль (хабб)». У него был семидневный запас [опиума], он завернул его в бумагу и передал своим личным слугам, сказав при этом: «Это весь опиум, который мы употребим». В день, ставший первой ступенью на пути в земли святости и уединения, осталось всего четыре пилюли. Он послал за ними и принял одну с розовой водой⁸.

На закате в пятницу раби ал-аввала 963 г.х. ⁹ с докладами прибыли Шах Будаг, Алам Шах¹⁰, бек Мулак¹¹ [Мулук] и другие возвратившиеся из Хиджаза, а также Чагатай-хан и люди из Гуджарата. Из Кабула с посланиями от Муним-хана приехали Пахлван Дост Мир Барр и маулана Азад. В конце дня [падишах] вышел на недавно сооруженную крышу библиотеки, дабы одарить собравшихся у главной мечети людей возможностью засвидетельствовать свое почтение (корниш).

В течение значительного времени он задавал вопросы о Священной Мекке, Гуджарате и Кабуле.

Затем он послал за математиками, так как тем вечером ожидалось появление Венеры¹², и он хотел наблюдать это явление. У него зародилась восхитительная идея: когда Венеру станет видно, в благоприятный момент он созовет величественное собрание и наградит военачальников более высокими званиями. С наступлением вечера он решил спуститься вниз, и когда был на второй ступеньке¹³, чтец (мукри) по имени Мискин (негодяй) несвоевременно призвал к молитве¹⁴. Его Величество, из уважения к призыву, пожелал преклонить колени там, где находился. Так как ступени (дарджат) лестницы (зина) были крутыми (тез), а камни скользкими (лагзанда'), то когда он начал опускаться [на колени], его благословенная нога запуталась в полах одежд, а надежный посох выскользнул [из рук]. Он упал и ударился головой: по его правому виску пришелся такой сильный удар, что из правого уха потекла кровь. Так как сердце его познало тайны [мира], он тотчас — дабы принести утешение на эту землю и отдать последние распоряже-364 ния — отправил с Назр Шейхом Чули исполненное любви послание, сообщавшее питомцу света счастья о своем благополучии¹⁵.

Одним из чудесных проявлений мудрости (Акбара) стало то, что в полдень [злополучного] дня (когда случилось несчастье, а не тогда, когда о нем объявили) он сказал¹⁶ своей свите, что великое горе должно произойти с выдающимся человеком, и тот, возможно, умрет.

Присутствовавшие при этом [случае с Хумаюном] верные слуги постарались скрыть сие ужасное происшествие¹⁷, но приняли меры, необходимые для извещения престолонаследника маснада Халифата, а также вызвали главных военачальников, отбывших ранее в разные уголки страны. С величайшей осторожностью в течение семнадцати дней хранили они тайну печального события от народа. Придворные и советники порогов Халифата: Хизр Ходжа-хан, Али Кули-хан, Латиф мирза, Хизр-хан Хазара, Кундук-хан, Камбар Али бек¹⁸, Ашраф-хан и Афзал-хан, занесенные в список хороших [знающих свое дело] министров (вузраи кифайят пеша), а также Ходжа Хусейн из Мерва, мир Абд-ал-Хай, Пешрау-хан, Михтар-хан, а через несколько дней и Тардибек-хан, начертавший на скрижали своего сердца должность

амир-ал-умара¹, собрались вместе, и на двадцать восьмой день того месяца (11 февраля 1556 г.) прочли хутбу в честь великого имени [Акбара] и возвышенных титулов сего хедива века и, таким образом, восстановили и исцелили израненный мир, одарив землю и ее обитателей известием о непреходящем обновлении. Распорядители Небес, ожидавшие эти события, возрадовались, и осуществились пожелания управителей мира земного. Мир Абд-ал-Хай садр прочел следующую строфу:

Если новый год для мира будет последним,

Пусть роза алая с тысячей лепестков не прекратит существованья.