2. Идеальное Дело

— Понесешь седло? — скорчив жалостную мину, попросил я. — А то мучаюсь с ним…

— Могу, — согласился Дехор, сделал два больших шага, небрежно схватил одной рукой огромное седло и вышел из комнаты. — Поднимайся наверх, перекусим, — услышал я его могучий рев, доносящийся из коридора.

При слове «перекусим» Рыжик встрепенулся, вскочил с кровати и выбежал из номера. Я оделся, прицепил ножны с мечом и повесил на плечо арбалет. Взял в руки мешок с вещами и напоследок окинул взглядом номер. Рядом с кроватью валялась куча вещей, когда-то бывшая нарядным мундиром — больше ничего моего тут не осталось. Я развернулся и вышел в коридор, поднялся по ступеням вверх и очутился в зале таверны.

За ближним столиком сидел Дехор и уже попивал эль. Моб в этот момент подошел к нему и поставил на пол огромную корзину с провизией. После чего повернулся ко мне, сделал приглашающий взмах рукой в сторону стола и убежал к двери, которая вела на кухню. У этой двери уже крутился рыжий лакомка.

Когда я выпил полкружки эля, Моб принес завтрак, и мы с Дехором начали набираться сил перед предстоящим трудным днем. Рыжик лежал под столом и хрустел косточками. Жизнь продолжалась.

— Завтрак за счет заведения, и не спорь, — сказал Моб, присев рядом, наблюдая за тем, как мы с аппетитом поглощали нехитрый, но ужасно вкусный завтрак.

— Спасибо, хозяин, — выдавил я с набитым ртом, и снова отдал честь отличной кухне таверны.

— Спасибо за гостеприимство, — сказал я, когда мы позавтракали, вставая из-за стола.

— Всегда рад хорошим гостям, — улыбнулся Моб и махнул на прощание своей сморщенной лапкой.

После этого мы покинули гостеприимное заведение под странным названием «Пьяный гоблин-толмач». Дехор повел меня по перепутанному объемному лабиринту Огрбурга, и я вдруг начал узнавать некоторые улочки, башенки и лесенки. Думаю, поживи я тут недельку-другую — вполне бы освоился и начал ориентироваться почти как местный. Рыжик бежал следом, вертя головой с прижатыми ушами по сторонам, и даже закрывшись от контактов, излучал всем своим видом жизнерадостное настроение.

Когда мы покинули территорию Огрбурга, выйдя в огромные ворота напротив дирижабельной вышки, было еще темно, но небо уже начало светлеть, словом, как пелось в старинной песне: «А рассвет уже все заметнее…». Дехор огромными шагами двигался вперед, легко неся большую корзину с провизией, мешок со своими вещами и огромное драконье седло (в его лапах напоминающее детскую игрушку), и я был вынужден почти бежать, чтобы держаться с ним наравне. Подъем по витой лестнице не вызвал никаких неприятных ощущений (вот что значит умеренность в выпивке!), и вскоре мы очутились на верхней площадке, где уже пришвартовался дирижабль Правителя. На борту летающего судна царила предполетная суета, поэтому я вперед лезть не стал и, облокотившись о перила балкона, начал изучать правительственный дирижабль.

Надо сказать, что особой разницы по устройству между этим чудом технической мысли и обычным рейсовым дирижаблем я не заметил. Зато по красоте и богатству отделки они отличалась примерно так же, как скромный рыбачий баркас отличается от роскошной яхты из красного дерева какого-нибудь миллиардера. Все детали в дирижабле Правителя дышали роскошью, и даже огромная гондола над палубой отливала чудесным золотистым оттенком. Про одежду команды я упоминать не буду, но скажу только, что на их фоне мы с Дехором смотрелись как прислуга, и только Рыжик как всегда выглядел на все сто.

— Ух, как все солидно! — услышал я знакомый пронзительный голосок, и отвлекся от созерцания чуда инженерно-магической мысли этого мира.

Пока я любовался роскошной летающей посудиной к нам поднялась Лия, и сейчас стояла она рядом со мной, тоже в восхищении пялясь на дирижабль Правителя. Взглянув на гоблинку, я застыл в удивлении. Маленькая светская львица сменила роскошные наряды на неприметные черно-серые одежды служителя Некро. Я даже назвать не могу те вещи, которые были на ней надеты. Что-то среднее между шубкой снегурочки, комбинезоном спецназовца и военно-полевой формой медсестер времен Великой Отечественной. При этом куколка-вампирчик выглядела донельзя органично, и чувствовалось, что носить эту униформу ей не впервой. Заметив краем глаза мое удивление, гоблинка повернулась и ехидно произнесла:

— Что так уставился? Нравлюсь?

— Ты мне всегда нравишься, — отшутился я. — И в нарядах, и в форме.

— Не сомневалась, я всем нравлюсь, — подмигнула мне Лия. — Ну, пойдем на борт.

— Ты со мной полетишь? — удивился я.

— Конечно, не бросать же тебя одного.

— Спасибо, Лия, — растрогался я. — Но там же опасно…

— Во время войны я наравне со всеми бьюсь в четвертой огрбуржской когорте, — строго отрезала гоблинка, и тут же добавила с обычной капризной интонацией: — Так что сомнения твои меня бесят…

— Все, молчу-молчу, — поспешно согласился я. — Идем скорее.

«Если она воюет так же, как все организовывает, то ей просто цены нет», — подумал я, поднимаясь на борт дирижабля.