2. Субъективная диалектика.

Приступая к исследованию любого явления с позиций материалистической диалектики и зная лишь о его существовании, мы как бы заранее исходим из того, что его развитие связано с какой-то закономерностью, оно необходимо в каком-то отношении и является звеном каких-то причинно-следственных связей, его возникновение имеет какую-то меру возможности и т. д. С развитием познания и практики обогащается и содержание категорий (представление о связях и отношениях действительности), при этом форма отражения различных связей также может изменяться. Так, категории потенциального в античной и средневековой философии, возможного в философии XVIII в., и в наши дни в материалистической диалектике отражают не только развитие знаний в содержательном плане, но и смену форм (набора признаков) и даже обозначающих терминов.

Любая категория, выступая как мировоззренческий норматив для всякого конкретного исследования, в то же время проходит собственную проверку в каждом из них. Ее методологическое значение реализуется в ходе ее собственного развития и обоснования. Субъективность (категории) в таком случае «есть стремление уничтожить это отделение (идеи от объекта)»^[143] причем всякое конкретное познание, основанное на методологическом использовании категории, «есть процесс погружения (ума) в неорганическую природу ради подчинения ее власти субъекта и обобщения…»^[144]

Если категории как ступеньки познания отражают особенности, те или иные важнейшие черты действительности в их обособленности, в их собственном значении, то как узловые пункты познания эти же категории выражают то, что «все vennittelt = опосредствованно, связано в едино, связано переходами»^[145]. Эта мысль постоянно подчеркивалась В.И.Лениным. В частности, он писал: «Не только (1) связь, и связь неразрывная, всех понятий и суждений, но (2) переходы одного в другое, и не только переходы, но и (3) тождество противоположностей…»^[146] В то же время, уточняя смысл термина «переходы», он спрашивал: «Чем отличается диалектический переход от недиалектического?» И отвечал: «Скачком. Противоречивостью. Перерывом постепенности. Единством (тождеством) бытия и небытия»^[147].

Иначе говоря, правильно понятая методологическая функция категорий предполагает понимание их не только как ступеней выделения связей, но и одновременно как индикаторов этих связей. Это способствует пониманию и правильному использованию законов диалектики.

Важнейшее методологическое значение категорий как узловых пунктов познания в том и состоит, что они от расчленения (анализа) ведут ко всеобщей взаимосвязи (синтезу), т. е. категории воплощают в себе такое важнейшее требование диалектического метода, как единство анализа и синтеза. Преодоление грани между категориями как ступеньками познания и вместе с тем его узловыми пунктами приобретает большое эвристическое значение для всего познания, определяя и общую стратегию конкретного исследования. Эта стратегия есть «гибкость, примененная объективно, т. е. отражающая всесторонность материального процесса и единство его…»^[148]. Каждая категория может переходить в любую другую категорию, быть взаимосвязанной с любой другой категорией. Развертывание этих связей в познании означает такую степень конкретизации стратегического плана исследования реального объекта, которая позволяет раскрыть всю систему внутренних и внешних взаимосвязей развивающегося объекта.

Однако, фиксируя взаимопереходы категорий (или пар взаимосвязанных категорий), мы еще не раскрываем пути таких переходов. Поиски необходимого порядка взаимопереходов и взаимопревращений категорий и составляют смысл многочисленных попыток их систематизации. Но взаимосвязь и взаимопроникновение категорий накладывают печать некоторой условности на такую конкретную систематизацию. Да и анализ сложных познавательных процессов в истории науки отнюдь не позволяет обнаружить единую для любого исследования цепочку переходов от одной категории к другой. Напротив, он свидетельствует о многократных возвратах к одной и той же категории, оказывающейся вновь и вновь необходимой на разных этапах исследования.