20 лет дипломатической борьбы

– Макдональд не желает работать на какой-либо конференции по разоружению без участия Германии.

* * *

Со времени окончания войны это первая крупная дипломатическая победа Германии.

Гитлер не только одержал верх, но и сделал своей союзницей Италию. Рим, раскрыв свою игру, приветствует эту дипломатическую акцию Германии, которую агентство Стефани называет «акцией силы».

На следующий день все делегаты выезжают поездом в Париж. Они молчаливы и грустны.

* * *

Будущее Франции в области внешней политики представляется несколько скомпрометированным.

Что касается Америки, то на американскую карту в данный момент не приходится рассчитывать. Итальянская карта играет против Франции. Английская карта всегда служит прежде всего Англии.

Польская карта с такими игроками, как маршал Пилсудский и полковник Бек, ненадежна, а пакт четырех только что сильно подорвал позиции Франции в Центральной Европе и на Балканах. Итак, что же делать?

Существует еще русская карта, защитниками которой сделались генералы Вейган и Делаттр де Тассиньи, но одно упоминание о ней вызывает бурный протест правых партий.

– Чтобы противостоять Германии, Франция нуждается в России, в противном случае она не устоит, – повторяет тем не менее старый посол Камбон Эдуарду Эррио и Пьеру Коту, которые собираются по поручению правительства Даладье предпринять поездку в Москву.

«Дипломатия – это прежде всего вопрос географии, здесь действуют извечные законы. Если Франция хочет бороться с сильной Германией, то союз с Востоком необходим!»

* * *

Пятнадцатое октября 1933 года. Москва печальна. Нет ни такси, ни большого уличного движения. В массе своей плохо одетые люди стоят в длинных очередях, чтобы получить керосин или хлеб. На площадях и некоторых перекрестках города огромные громкоговорители передают нескончаемые выступления или новости дня.

На улицах не видно ни супружеских пар, ни влюбленных. Здесь только работают. Парикмахерские, однако, осаждаются посетителями. В одной из них молодая девушка, которая делает мне прическу, увидев, что я читаю свою корреспонденцию, спрашивает меня на ломаном немецком языке:

– Это любовное письмо?

– Нет, – отвечаю я. – Но вы-то, наверно, их получаете? Ведь вы так красивы!

– Нет, – отвечает она с сожалением, – у нас нет времени, чтобы писать их. Мы работаем. А когда наступает вечер, мы и юноши, с которыми мы дружим, чувствуем себя слишком усталыми, чтобы писать!

К тому же в великой республике, как кажется, царят добродетельные нравы!

В то же самое утро у Кремля, тогда ревниво закрытого от публики, мне говорят: «Сейчас должен выехать Сталин».

Вооружившись терпением, я жду в окружении нескольких служащих перед небольшим белым дворцом президента Союза Советских Социалистических Республик (в то время Сталин не только не был президентом, но даже и не возглавлял формально правительство СССР, он являлся Первым секретарем ЦК ВКП(б). – Примеч. ред.). Через несколько минут из ворот Кремля с головокружительной быстротой выезжают пять совершенно одинаковых серых автомобилей. «Сталин только что проехал, – говорит мне один из тех, кто еще аплодирует, – он в одной из пяти машин. Но машина, в которой он находится, ничем не отличается от других. Так лучше для его безопасности».

На следующий день Московский совет устраивает большой завтрак.

Когда мэр (первый секретарь горкома. – Примеч. ред.) Москвы провозглашает тост, все офицеры Красной армии, расположившиеся за маленькими столиками, поднимаются как один. По восточному обычаю, они бросают украшающие их столы большие красные розы на почетный стол, где сидит Эррио.

– Да здравствует Франция, да здравствует французская армия! – трижды кричат они.

– Мы не мыслим нового сближения с вами, – говорит Литвинов, – без нового политического или военного пакта.

Действительно, маршал Тухачевский предлагает военный пакт, имеющий более серьезный характер, чем договор о военном союзе, который Франция некогда имела с царской Россией!

После отъезда Эррио в СССР прибывает Пьер Кот с официальным поручением обсудить возможность заключения соглашения о воздушном сообщении.

* * *

Тем временем Гитлер достигает своих целей. Плебисцит 12 ноября дал ему сорок миллионов пятьсот тысяч голосов.

Луч надежды меркнет в Женеве!

Секретариат Лиги Наций не может более обеспечить поступление членских взносов. Режим экономии обрушивается на организацию.

В одну из этих ночей упала и разбилась стоявшая в передней большого застекленного зала аллегорическая гипсовая группа, изображающая Мир, в церемонии открытия которой на 3-й сессии Ассамблеи принимал горячее участие Бриан, окруженный восторженными делегатами всех стран. Гипсовые обломки были выметены и выброшены на помойку.

Глава 16. Луи Барту на Кэ д’Орсэ