20-ть любительских переводов (сборник)

Ян проинформировал: «В семнадцатом веке считалось, что случайные обрывки бумаги действительно падали с небес и они на самом деле были похожи на бумагу по составу и толщине. Левенгук обследовал одну из них в 1678 году и обнаружил, что это были маленькие листики сушенных водорослей, обожженные солнцем и достаточно легкие, чтобы их можно было поднять в воздух и развеять ветром. Он пропитал часть такой «бумажки» водой и выяснил, что это водоросли. Затем он провел процесс в обратном направлении, чтобы создать «такие послания», он просто высушил свежие водоросли. Думаю, что это то, что он показал Марии, скорее всего так. Елена, ты так поняла его объяснения?»

«Нет, – ответила я, – все, что я смогла понять, разбило мое сердце. Наихудший вид эмоционального состояния: неожиданная надежда…и тут же внезапно разбитая вдребезги».

Мы вот также с Лейлой думали, что моему отцу становится лучше…

Кора спросила: «Значит никакого диалога вообще? Ничего, ничего?»

«Увы, ничего», – солгала я. У меня не было сил пересказывать разговор отца с дочерью, да и вообще, Ян уже все объяснил.

Кора сказала сердито: «Ну, если у тебя нет никакого диалога из этого сеанса, как насчет того, чтобы сделать еще один сегодня вечером, ты говорила, что твой самолет улетает ближе к полуночи, так что, если ты…»

«Кора! – резко прервал ее Ян, – не стоит, разве ты не видишь насколько она слаба сейчас?»

«И кто именно, Ян де Кнайт, дал тебе право здесь командовать? В последний раз, когда я уточняла этот момент, ты прикреплен к проекту только до тех пор, пока мы с Еленой…»

«Неужели у тебя нет чувства справедливости по отношению к Елене? Она…»

«Прекратите! – вмешалась я в их перепалку, повышая свой голос настолько, насколько была в силах. – Я сделаю сегодня еще один сеанс».

Я уже решила, что я это сделаю. Что угодно.

* * *

Кора, ставшая теперь такой угодливой и милой, когда я потакаю ее желаниям, принесла мне бутерброды, печенье и кофе, оставив все это около кушетки. Я сказала ей и Яну, чтобы они не возвращались часа три как минимум; мне нужно было поспать. На самом деле я проспала всего час, настроив так свой будильник.

Я позвонила в авиакомпанию и перебронировала свой рейс на завтрашний вечер, искренне надеясь, что к тому времени я точно улечу домой.

Существует много видов депрессии. Дистимия или хроническое депрессивное расстройство, часто, но не всегда, это бывает в семьях. Наука только начала открывать генетические причины. Дистимия варьируется от легкой, но при этом хронической, до суицидальной. Она может, как у Лейлы, варьироваться по интенсивности, в зависимости от разных событий.

Ситуационная депрессия, с другой стороны, вызвана конкретной ситуацией. Часто это может быть облегчено изменениями в состоянии депрессивного человека, это обратить к нему большее внимание или просто воспользоваться самым старым из всех лекарств – временем.

Но время Марии ван Левенгук, не помогало. Она гордилась тем, что была полезна своему знаменитому отцу, но ощущать гордость – это совсем не то же самое, чем ощущать себя любимой.

Осторожно, подключив свой мозг к аппарату Коры, включила его и легла на кушетку.

Неся небольшой букет диких цветов, я иду через рыночную площадь, мимо Ньиве Керка. Звонят колокола, но я не подымаю взгляд. Обогнув церковь, я вхожу на кладбище. Виллем конечно здесь не похоронен; я никогда не узнаю на каком поле боя он погиб, и кто его похоронил, если вообще было ли такое. Я иду к могиле своей матери.

На самом деле я не скучаю по ней; ведь это было так давно, и я была всего лишь ребенком, когда она умерла. Но это тихое место, где не заметна печаль.

Виллем, Виллем, Виллем…

Здесь были еще два человека, которые оплакивали своих близких. Мария их даже и не заметила. Я подождала, пока они уйдут.

Если бы Виллем был жив… если бы не было войны… если бы церковь не была такой, как ее характеризовал отец: «Домхейд, Ваанвурстеллинген…» Отец всегда прав…

То, что я собиралась сделать, было и запретным, и опасным. Опасным потому, что поначалу в сцепке Мейера, такое пытались сделать три получателя. Двое из них были в норме, если бы не их полное истощение сил.

Наклонившись, положила на могилу цветы и когда я выпрямилась, Виллем стоял передо мной. Мир закачался на своем фундаменте.