200 дней до приказа

чепок – пошѐл в штаб. Он мог сказать любую чушь, которая была бы с

радостью проглочена командиром, но нет, он сказал правду…

– Смальков! Если будет слышно, то ты сразу услышишь, понятно?!

В роте ты будешь, дома под одеялом или в чепке рыдать на груди

Эвелины, я тебе обещаю – ты сразу услышишь! Смотри только – не

оглохни!

– Разрешите идти, товарищ майор? – Кажется, Смальков вспомнил,

что в далѐком курсантском прошлом он был отличником строевой

подготовки.

– Иди, кто тебя держит…

Умные мысли офицеров почему-то перестают быть таковыми,

как только произносятся их владельцами вслух. И хотя на этот раз

местом превращения из умной в бестолковую была ротная канцелярия,

на самом деле место не имеет никакого значения.

– В общем, я с этой мыслью переспал…

– С кем переспали, товарищ старший лейтенант? – ожидаемо

переспросил Соколов.

– С мыслью! И решил: лучшей кандидатуры на сержанта, чем ты, у

нас нет! – Глаза Соколова не засверкали. И плечи не расправились. И

даже «Служу России!» не прозвучало.

– Так я же каптѐр… – Видимо, где-то в уставе Вооружѐнных сил

Соколов вычитал спасительную статью о том, что каптѐрщиков в

сержанты не производят… Смальков о такой статье не знал.

– Пора на повышение, – авторитетно заявил лейтенант, – пусть

каптѐром будет кто-нибудь другой…

– А может, кто-нибудь другой сержантом будет?

Смальков сделал вид, что у него резко пропал слух, зато голос

стал даже громче прежнего.

42

– Боец, завтра утром на плацу зачитают приказ. Кругом, шагом

марш!

Мало кто знает, что неуставные отношения возможны не только

между бойцами срочной службы. Только перед тем как вступить в

действие, они обычно предваряются примерно такой фразой:

– А можно не по уставу, товарищ старший лейтенант?

Именно так обратился лейтенант Шматко к своему старшему

товарищу. Конечно, Шматко не мог не знать, что Смальков – КМС. С

другой стороны, у Шматко было кое-что покруче любого спортивного

достижения. Глубоко под лейтенантскими погонами намертво вросли в

плечи Шматко звѐздочки старшего прапорщика. Вот эти самые

звѐздочки немилосердно жгли с того самого момента, как Шматко узнал

о грядущем назначении Соколова сержантом. Если и есть у прапорщика

что-то святое, то оно находится в каптѐрке.

Смальков так глубоко не глядел: не по уставу, так не по уставу.

Удар Шматко кулаком по столу мог бы вполне послужить

основанием для получения коричневого пояса по каратэ.

– Товарищ старший лейтенант… Ты что ж это делаешь?! Ты какого

хрена рубишь сук, на котором сам и сидишь?! Ты, вот, что это там

пишешь?!

– Приказ, – капитан милиции не знал, как надо разговаривать со

Смальковым, а Шматко знал, Шматко – он вообще всѐ знал…

– Приказ? Соколова сержантом, да?. А на кого ты каптѐрку

оставишь, ты об этом подумал?!

Об этом Смальков не думал. В душе Смальков вообще считал, что

каптѐрка есть помещение, сильно мешающее нормальному течению

службы, а каптѐрщик – халявщик, чья служба течѐт не по уставу легко.

Только этим можно объяснить несправедливые и обидные слова

старлея.

– Да ладно. У нас вон кого ни возьми – любой может быть

каптѐром!

43

– А вот фиг ты угадал! Это сержантом может быть любой!

А каптѐр – это призвание!. Этим дышать нужно! – Как раз в эту секунду

где-то в Западном полушарии Спилберг отчаянно кусал локти на обеих

руках, он не успевал монолог Шматко, фильм всей его жизни так и

останется не снятым. Шматко взял в руки клей и покрутил тюбик перед

носом Смалькова. – Вот этот клей… Ты когда-нибудь задумывался,

откуда он здесь? Нет. А это Соколов достал! Понимаешь, Со-ко-лов!

А вот эти скрепки? А дырокол? Он всѐ достаѐт! Ему прикажешь гуталин

найти, он найдѐт, прикажешь писсуар, он и писсуар найдѐт! У него же

дар, у него связи, а ты его мордой об стену!

Смальков сдался. Трудно сказать, что именно его убедило –

писсуар или гуталин, но чистая победа была присуждена Шматко.

– А кого тогда сержантом?

– Да кого угодно! Полроты сержантов ходит. А каптѐр – он один!

Понимаешь, Смальков, один! В общем, так. Если кто-нибудь другой к

каптѐрке подойдѐт, я еѐ заминирую на фиг! Разрешите идти?

Смальков разрешил. Смальков представлял себе минирование

каптѐрки. Почему-то угроза Шматко не показалась ему смешной.

Глава 11

Старо- от младослужащего можно отличить по шуму,

издаваемому ноздрями во время выполнения физических упражнений.

О том, что рядовой Щур пытается отжаться на брусьях, знал весь

гарнизон. Достаточно было вытащить из ушей бананы, чтобы услышать –

процесс идѐт.

Насладившись зрелищем супового набора, пытавшегося зависнуть

в нелепой позе меж двух деревяшек, Гунько решил разнообразить

картину, послав на тот же снаряд Фахрутдинова. Шоу не получилось.

Вероятно, по ночам Фахрутдинов тайком пробирался к брусьям и

тренировался. По наблюдению дедушек, кроме этого, Фахрутдинов

44