2000 №3

В качестве примера осуществления такого принципа может служить следующая конструкция. Урановая бомба может представлять собой сферу, разделенную внутри на пирамидальные сектора вершинами для которых служит центр сферы и основаниями — ее поверхность. Эти сектора-камеры могут вмещать в себе количество урана, только немногим меньше критического. Стенки камер должны быть полыми и содержать воду либо какое-нибудь другое водосодержащее вещество (например, парафин и т. д.). Поверхность стенок должна быть покрыта взрывчатым веществом, содержащим кадмий, ртуть или бор, т. е. элементы, сильно поглощающие замедленные водяным слоем нейтроны (например, ацетиленит кадмия). Наличие этих веществ даже в небольшом количестве вместе с водяным слоем сделает совершенно невозможным проникновение нейтронов из одних камер в другие и возникновение вследствие этого цепной реакции в сфере. В желаемый момент при помощи какого-нибудь механизма в центре сферы может быть произведен взрыв промежуточных слоев…»

Напоминаю, идет только 1940 год, и об А-бомбе еще не задумываются выдающиеся физики — они только стремительно идут вперед, открывая одну заветную дверь за другой

А два изобретателя из Харькова пишут далее в своей заявке:

«В отношении уранового взрыва помимо его колоссальной разрушительной силы (построение урановой бомбы, достаточной для разрушения таких городов, как Лондон или Берлин, очевидно, не явится проблемой) необходимо отметить еще одну чрезвычайно важную особенность Продуктами взрыва урановой бомбы являются радиоактивные вещества. Последние обладают отравляющими свойствами в тысячи раз более сильной степени, чем самые сильные яды (а потому — и обычные отравляющие вещества). Поэтому, принимая во внимание, что они после взрыва некоторое время существуют в газообразном состоянии и разлетаются на колоссальную площадь, сохраняя свои свойства в течение сравнительно долгого времени (порядка часов, а некоторые из них даже дней и недель), трудно сказать, какая из особенностей (колоссальная разрушающая сила или же отравляющие свойства) урановых взрывов наиболее привлекательна в военном отношении».

Заявка Маслова и Шпинеля настолько точно описывает как сам ядерный взрыв, так и его последствия, что невольно вызывает удивление: неужели уже в 1940 году все было ясно?! Но так кажется только с позиций сегодняшнего дня, ведь нам уже известно, как и когда была создана и испытана А-бомба. В далеком 1940 году все представлялось иначе, и даже академик Хлопин — сторонник и знаток состояния дел в ядерной физике — в своем заключении тогда отметил: «Следует относительно первой заявки сказать, что она в настоящее время не имеет под собой реального основания. Кроме того, и по существу в ней очень много фантастического».

Теоретические проблемы решались в основном в КБ-11, руководимом Ю. Б. Харитоном. Отчеты о результатах работ он посылал лично Л. П. Берия (документ 1949 года).

Ю. Б. Харитон у музейного экспоната первой советской атомной бомбы РДС-1. Музей ядерного оружия, г. Саров.

Но Маслов не сдается. Он не соглашается с мнением именитых ученых и настаивает на своем. Теперь уже он обращается к Наркому обороны СССР Маршалу Советского Союза С. К. Тимошенко. В своем письме он утверждает:

«Чисто научная сторона вопроса сейчас находится в такой стадии, что позволяет перейти к форсированному проведению работ в направлении практического использования энергии урана. Для этой цели мне представляется крайне необходимым как можно быстрее создать в одном из институтов лабораторию специально для урановых работ. Это дало бы нам возможность проводить исследования в постоянном контакте с наиболее квалифицированными техниками, химиками, физиками и военными специалистами нашей страны. Особенно для нас необходимо сотрудничество с высококвалифицированными конструкторами и химиками».

В конце письма Виктор Алексеевич Маслов приводит номер своего партбилета — 2377049 и адрес в Харькове. Письмо попадает на стол наркома с припиской: «Не подтверждается экспериментальными данными». Тимошенко не стал разбираться в сути дела — все его помыслы были связаны с сегодняшним положением дел, а не с будущей войной. И судить его за это нельзя…

Однако всего через несколько лет и маршалу Тимошенко, и академику Хлопину, и физикам, и военным предстояло фантастику делать реальностью. Тогда вспомнили о заявке на изобретение атомной бомбы, но единственное, что оставалось сделать, — это от руки написать на ней: «Секретно».

СТРАНИЦА ИСТОРИИ. ДО ГРИФА «СЕКРЕТНО» (продолжение)

Начало 1939 года. Президиум Академии наук СССР обсуждает проблему атомного ядра. Обеспокоенность наших ученых очевидна — об этом свидетельствует письмо в СНК СССР президента АН СССР Комарова и секретаря президиума АН СССР Веселовского. В нем, в частности, говорится: