2000 метров над уровнем моря[= Аданешь]

Не найдя ничего подозрительного, охранники проводили нас в дом. Интерьер, признаться, впечатлял: мебель из черного дерева, устланный пушистыми коврами пол, картины, шкуры животных и богатая коллекция старинного оружия — все это было тщательно подобрано и с хорошим вкусом.

Нас довольно грубо усадили в шикарные, обитые бордовым атласом, кресла и оставили одних. Через минуту, дугой уходящая куда-то под потолок, деревянная лестница с широкими лакированными перилами протяжно скрипнула, и по украшающей ступени малиновой ковровой дорожке спустился одетый в ярко желтую шелковую рубаху и такого же цвета шаровары мужчина с толстой золотой цепью на шее. Я бы дал ему лет тридцать пять, но лицо у него было как у юноши, с блестящей, похожей на вареную сгущенку кожей. Увидев меня, он сразу расплылся в улыбке и заговорил на чистейшем английском языке.

— Чем могу служить, господа? — спросил Берхану, усаживаясь в кресло напротив.

Он мягко, по-кошачьи, положил руки на подлокотники, являя взору безупречный маникюр и огромные переливающиеся крупными драгоценными камнями, перстни, на каждом пальце, включая большой.

— Добрый день, Берхану, — сказал я, подумав про себя, как было бы здорово сейчас съездить чем-нибудь увесистым по этой холеной роже. — Меня зовут Александр, а это моя спутница Аданешь. Нам нужна ваша помощь.

— Помощь? — удивился Берхану, манерно захлопав длинными, как опахала, ресницами.

— Да, мы ищем белую девочку, которая, по всей видимости, могла каким-то образом, случайно, попасть к вам. — Я вопросительно посмотрел на Аданешь, правильно ли я все сказал. Она едва заметно кивнула.

Берхану помрачнел.

— Послушай, Берхану, — сказала Аданешь, — нам, правда, очень нужна эта девочка. Мы готовы заплатить за нее. Много. — Аданешь посмотрела на меня.

—Да, да, конечно, мы заплатим, — подтвердил я.

— Но у меня ее нет, — фальшиво улыбаясь и состроив невинную физиономию, ответил Берхану.

— Как это нет! — вскинулся я.

Он начинал злить меня, я даже забыл про охранников, которые наверняка наблюдали за нами.

— Лучше говори…

— Замолчи! — перебила меня Аданешь и заговорила с Берхану на своем языке.

Тот покачал головой и что-то буркнул.

— Дай ему тысячу быр, — сказала мне Аданешь.

— Что?!

— Тысячу быр!

— Каких, таких… Ах, ну да!

Я вспомнил, что так называются эфиопские деньги, и полез в карман за бумажником. Отсчитав десять сотенных купюр, я протянул их Берхану. Тот не шелохнулся, и мне пришлось положить деньги на стол перед ним.

— Вам придется отправиться на остров Дахлак Кебир, — тихим голосом проговорил Берхану. — Девочка, скорее всего, там. Ее купил Мехрет Шамседин.

— Это что еще за чудо-юдо? — спросил я.

— Мехрет?! — ужаснулась Аданешь. — Афар?

Берхану молча кивнул.

— Ты уверен, что он на острове? — не унималась Аданешь.

— Должен быть. Только поторопитесь. Больше я вам ничего не могу сказать, — ответил Берхану и встал.

Я ничего не понимал. Все надежды были на Аданешь. Хотелось верить, что из всей этой белиберды про остров она узнала что-то важное и полезное для нас. Мы вышли из дома и под пристальными взорами охранников покинули резиденцию кофейного короля.

— Признаться, я представлял себе его иначе, — сказал я. — Более грозным, что ли. А это прямо манекенщик какой-то.

— Внешность бывает обманчива, — возразила Аданешь. — Ты не представляешь, сколько он народу погубил.

— Так что же его никак не поймают? Мы ведь с тобой без труда нашли его.

— Мы — без труда. А для полиции он неуловим. Осторожный. И умный. Видел, как он живет?

— Да уж! И рожа у него гладкая, как задница у младенца.

Аданешь рассмеялась, услышав такое сравнение.

— А почему он вдруг взял и выдал нам, где находится Наташа? — задумался я.

— Ну, во-первых, не вдруг, а за тысячу быр. А во-вторых, я его немножко припугнула, так, самую малость.

— Поясни.

— Упомянула одно имя, которого он, как огня, боится, — уклончиво ответила Аданешь

— Вот, значит, как! Мне ты сказала «только просить», а сама попугать его решила?

— Только чуть-чуть. Это же сработало.

— Ну, хорошо. А зачем тогда было платить?

— Это была честная сделка.

Я почувствовал, что сейчас либо совсем запутаюсь, либо у меня начнется приступ ярости.

— Допустим, — сказал я. — А теперь, пожалуйста, объясни мне все по порядку. Про остров, про какого-то хрена.

— Мехрета. Пойдем в машину, нам надо торопиться, — сказала Аданешь. — Я тебе потом все объясню. Мне надо еще кое-что осмыслить…

— Послушай! — возмутился я. — По-моему мы работаем вместе. И, вообще, ты не забыла, что это моя миссия и кто-то должен и, кстати, обещал оказывать мне всяческое содействие?..

— Потом. Пожалуйста, — умоляюще сказала Аданешь.

— Ладно. — Я сел в машину и, хлопнув дверью, уставился в окно.

Вернувшись в город, мы заехали в маленький ресторанчик пообедать, а возможно, поужинать, поскольку дело уже было к вечеру.

— Как ты относишься к эфиопской кухне? — поинтересовалась Аданешь.

— А как я могу к ней относиться? Никак. Понятия не имею, что это такое. Я ведь только позавчера прилетел. И вот уже два дня ношусь с тобой по всей стране.

— Это еще не вся страна, — возразила Аданешь.