20000 километров по Сахаре и Судану

Первые недели 1854 года прошли относительно спокойно. Барт, как и прежде, ограничивался обществом шейха и его ближайшего окружения. Он все более настойчиво говорил своему радушному хозяину о своем желании как можно скорее отправиться в обратный путь, однако Эль-Баккаи не хотел рисковать — и Барт вынужден был запастись терпением. С конца февраля агрессивность фульбе усилилась. Вооруженное столкновение вновь казалось неизбежным, хотя сам Барт, из-за которого разгорелись распри, ничего так страстно не желал, как покинуть наконец Томбукту. Он умолял шейха сделать все возможное, чтобы мирно уладить конфликт. Мысль, что из-за него погибнут люди, была для Барта невыносимой. К счастью, удалось избежать военного столкновения и все обошлось мирным путем: фульбе обязались оттянуть свои вооруженные силы от Томбукту, а шейх обещал, что Барт больше не появиться в городе, а впредь будет жить только в лагере.

Однако время выхода экспедиции все откладывалось из-за нерешительности шейха. Чтобы не сидеть без дела, Барт занялся систематизацией и описанием полученных в Томбукту научных материалов. Так, он отмечал в своих записях, что в Томбукту по сравнению с хаусанской столицей Кано почти отсутствовало местное производство и город представлял собой почти исключительно торговый центр, где товары севера обменивались на товары юга. Главными предметами торговли были золото, соль, орехи туро и кола.

Жившие в Томбукту купцы были, как правило, агентами крупных коммерсантов Марокко и Гадамеса. Разменной монетой служили раковины каури; как показали курганные погребения, это древнейшее платежное средство. Во времена Барта 3 тысячи каури приравнивались к 1 испанскому талеру. Главным поставщиком этих раковин были Мальдивские острова. В качестве платежного средства они получили распространение от озера Чад на востоке до государств мандинго на западе, от Томбукту на севере до устья Нигера на юге. О возможностях торговых связей этих территорий с европейскими государствами Генрих Барт писал: «Трудности свободной торговли с европейцами таких мест, как Томбукту, несомненно, весьма велики. Расположение города на краю пустыни, а также на границе ареалов разных рас делает энергичное управление при нынешнем вырождении местных царств очень затруднительным, почти даже невозможным, к тому же отдаленность как от западного побережья, так и от устья Нигера весьма значительна. Однако большое значение имеет расположение этого города на северной излучине величественной реки, охватывающей огромной дугой всю южную половину Северной и Центральной Африки, включая густонаселенные, а также в высшей степени производительные страны, что делает весьма желательным открытие здесь европейской торговли, и эту задачу значительно облегчит сама река».

Барт понимал, что ревнивое соперничество колониальных держав — Англии и Франции — в Африке чрезвычайно осложняет развитие торгово-политических отношений. Коренное население, отмечал Барт, не нуждается «ни в каких иностранных протекциях для расширения торговых связей», и, более того, независимые африканские государства могли бы обеспечить себе такое хозяйственное развитие, при котором на началах равноправия европейские государства и для себя могли бы извлечь пользу. «Если бы городу Томбукту, — продолжал он, — было обеспечено либеральное правление путем учреждения здесь… Независимой власти, я открыл бы для европейской торговли и сношений широчайшее поле деятельности, и тогда весь этот район вновь мог бы быть включен в сферу влияния здорового, более крепкого объединения. Все правители и народности глубинных районов приветствуют мирные взаимоотношения с другими народами. Это распространится и на европейцев, как только они убедятся в их справедливости и надежности».

«…Однако, — требовал Барт, — торговые отношения между Европой и Африкой должны быть установлены на основе полного равноправия». Для этого он считал необходимым, чтобы родственников шейха пригласили в Европу. «Подобное посещение пробудившихся к активной деятельности коренных жителей могло бы привести к величайшим результатам, если по-настоящему, серьезно стремиться к установлению дружественных связей с этими странами, Но о таких далеко идущих планах правительства, способные пожертвовать лишь несколько сот талеров для научных экспедиций, цель которых только в том и состоит, чтобы козырнуть несколькими удачными результатами, обычно не думают».

Он также не скрывал своих мыслей по поводу «благодеяний» европейских культуртрегеров в Африке. «Со времен открытий, — замечал он, — сделанных португальцами на побережье Африканского континента, европейцы только и делали, что ускоряли распад этих стран, так что в настоящее время подъем невозможен; это относится даже к чисто утилитарным торговым отношениям».

Для той эпохи, когда поборники колониализма видели в африканцах только варваров, предложения Барта и его суждения были чрезвычайно гуманными и дальновидными.