В справке, в качестве численного примера борьбы с сионистским подпольем, приведен пример Белоруссии:
Я привел эти цитаты для того, чтобы показать, что в СССР хорошо или плохо, но с сионизмом боролись, однако в истории нет ни малейшего факта, ни малейшего намека на то, что с сионизмом хоть когда-нибудь и хоть как-нибудь боролись нацисты. Наоборот, полно фактов о тесном сотрудничестве СС и сионистов: открытом — до войны, и тайном — после ее начала.
Так вот, как следует из фильма, Якоб Генс был не просто сионистом, он был членом боевой сионистской организации, а судя по его чину в литовской армии, скорее всего, возглавлял какое-то подразделение боевиков. И вот этим можно объяснить и то, что его уволили из литовской армии, и то, что он скрывался после воссоединения Литвы с СССР. Этим же можно объяснить и доверие к нему немцев, которые не только назначили его главой юденрата Вильнюсского гетто, но через несколько месяцев этот юденрат разогнали, назначив Генса единственным начальником над евреями гетто.
Можно также считать установленным фактом то, что Генс ограбил гетто, изъяв у евреев все ценности. По легенде, он сделал это для контрибуции и взяток немцам, но об этом свидетели сообщают с его же слов. А куда он дел изъятое золото на самом деле — сколько отдал немцам, а сколько оставил себе — это вопрос. Во всяком случае, свидетели утверждают, что лично у него золота было полно, и он, походя, вынимал из кармана монеты и давал золото даже подпольщикам для покупки оружия (когда стало ясно, что победа немцев в войне уже не так вероятна, как это казалось ранее).
Вьюгина предлагает зрителям считать, что немцы расстреляли Генса. В связи с чем так считать? Оказывается, потому что Генс, уходя из дома, якобы, в гестапо, сообщил, что если он до 8 часов не вернется, то, значит, его расстреляли. И это все основания? Не маловато ли? Если немцы Генса убили, то должны были бы убить или отправить в концлагерь его семью, но Вьюгина о ней молчит и при этом утверждает, что от Генса осталась всего одна фотография. Но после армейского капитана, окончившего университет и имевшего семью, должны были остаться десятки фото как в личных делах по службе, так и в семье, и в армейских и университетских альбомах. Но их нет! О чем это говорит? Только ли о гибели документов в лихолетье войны или все же о том, что уход Генса был подготовлен так, чтобы ни его, ни его жену и детей в новой жизни под новой фамилией невозможно было опознать? Этой «трагической» личности явно не хватает трагичности, зато в избытке коварство и подлость.
ВЫВОД