2008_ 29 (577)

Ведь сегодня сионисты претендуют на то, чтобы подчинить себе всех евреев России, и с позиции этой цели нашим евреям совсем необязательно знать, что в шкале ценностей сионистов они равны аж одной сотой доле дойной коровы, и нашим евреям не надо знать, что сионисты уже подтвердили эту ценность Холокостом.

А потребуется — еще раз подтвердят.

Ю.И. МУХИН

ИСТОРИЯ

ЭТИХ ДНЕЙ НЕ СМОЛКНЕТ СЛАВА…

Настоящая статья написана по воспоминаниям гв. генерал-майора Лебедева В.Г. (1901–1979) при их сопоставлении с существующими литературными источниками. Эти воспоминания представляют особую ценность, так как В.Г., один из активнейших участников сражения под Прохоровкой, перед самым его завершением, 15 июля 1943 года, был переведен с должности командира танковой бригады на должность заместителя командира 11-го гвардейского танкового корпуса 1-й танковой армии Катукова. Таким образом, он получил возможность дополнить свое видение происходивших событий из «окопа» донесениями высшего командования, данными советской фронтовой разведки, показаниями пленных. И оно, это видение, не во всем совпадает с общепринятыми взглядами.

Про Прохоровку написано много. Наверняка напишут еще, так как то, что произошло шестьдесят пять лет назад в июльские дни 1943 года, в тот момент никому неизвестной железнодорожной станции, расположенной между Курском и Белгородом, до сих пор поражает воображение как своим размахом и количеством привлеченных сил, так и своими последствиями.

В течение целых двух недель, днем и ночью, на небольшом пятачке земли, не затихая, грохотали тысячи орудий, лязгали траками и ревели моторами тысячи танков, в воздухе завывали сотни самолетов, а на земле проливали свою кровь сотни тысяч людей. Номера и названия многих соединений и частей нашей армии, принявших участие в сражении, на века останутся в памяти потомков символами самоотверженности и беззаветного мужества и отваги. Неистовство сражения доходило до того, что люди не только стреляли, но, порой, дрались прикладами, монтировками, траками, а то и просто кулаками.

В эти дни была надломлена сила страшного зверя, в течение двух лет терзавшая всю Страну. После сражения этот зверь, хотя и тяжелораненый, был еще силен и опасен, был способен наносить страшные удары. Но, тем не менее, он начал уползать в свою берлогу, где и нашел смерть от рук наших отцов и дедов в мае 1945 года.

Здесь не место рассказывать о том, что хорошо известно. Попробуем рассказать то, о чем обычно, по тем или иным причинам, молчат.

У неспециалиста события под Прохоровкой ассоциируются с боем 12 июля на «танковом поле». Том самом бое, о котором, как передавал «солдатский телеграф», Верховный в сердцах бросил: «Это каким же м…м нужно было быть, чтобы за два часа спалить целую танковую армию». Так уж получилось, что все историки обращают главное свое внимание на этот бой и на то, что в основном происходило юго-западнее Прохоровки, а то, что происходило южнее и юго-восточнее, обходят скороговоркой. Для большинства из них это второстепенный участок сражения. Так ли это? Попробуем прояснить.

А начнем с политической подоплеки всего происходившего.

Гитлер не был таким, каким его до сих пор рисуют историки и публицисты. Это был умный и по-своему талантливый враг, хорошо осведомленный по многим вопросам. Представлять же его шизофреником, взбесившимся неврастеником — значит оскорблять память наших погибших солдат.

Гитлер отдавал себе отчет, что Германия устала от войны, что вера в его гений у немецкого народа растаяла. Войну надо было кончать. Но кончать громко, так, чтобы не только у его друзей, воевавших на Восточном фронте (согласно списку оказавшихся в нашем плену, это были норвежцы, голландцы, датчане, французы, испанцы, итальянцы, венгры, румыны, чехи, словаки, словенцы, поляки, хорваты и даже болгары), но даже у его врагов зачесалось бы в затылках. Как с ним бороться? После Сталинграда и Воронежа, после совершенных немцами неимоверных усилий по удержанию Ржевско-Вяземского плацдарма, Ростова и после повторного захвата Харькова Гитлер понял, что победу в том формате, как он предполагал вначале, ему не одержать.