2008_3 (552)

Голованов (умер в 53-м) … и оркестрового Вагнера тоже записал после войны — и увертюры, и симфонические фрагменты из его опер.

Так что слова о «запрете» на Вагнера в СССР не имеют под собой реальной почвы.

Другое дело, что Вагнер не был «коньком» Большого театра и представлялся чем-то не слишком «оперным» по тем временам и кроме, быть может, «Лоэнгрина», который всё же довольно лиричен даже по «чайковско-вердиевским» меркам, большим успехом у тогдашней публики вряд ли пользовался бы.

Между нами, мальчиками и девочками, говоря, Вагнер и сегодня-то мало кому доступен в силу неимоверных временнЫх масштабов своих творений. Его надо УМЕТЬ слушать в «реальном времени» — я охарактеризовал бы это как «погружение» в мир его философских условностей, многоречивых и велеречивых текстов и в его оркестровый «океан».

Между прочим, в советские годы был ещё один важный репертуарный крен, который не грех и сегодня было бы возродить — крен в сторону преимущественных постановок РУССКИХ опер в их классически-консервативном виде. Это была тоже одна из причин того, что Вагнера не слишком-то почитали на советской оперной сцене — ведь русский репертуар довольно велик и разнообразен…

Кроме того, Вагнер слишком тяжёл ещё и с точки зрения оркестра — и оркестры большие, и музыки много. Кстати, и вокалистов надо для этого иметь «пробивных»*. Помню, читал, как Голованов восхищался зарубежными постановками «Тристана» — он писал, что голоса, как пушки, пробивают какой угодно оркестр: (А Изольда здоровенная — получится, если сложить вместе 4 таких, как Нежданова.)

Так что для отсутствия Вагнера в советском репертуаре имелись и объективные, и субъективные причины (я далеко не все перечислил), но «запретов» не было, несмотря на Великую Отечественную войну с немцами и т. п.

И свидетельство тому — репертуар и фонограммы той поры.

Постановки «Лоэнгрина»: Рига (1956), Киев (1958), Ленинград (1962)

Что касается коннотаций Вагнера и Гитлера и вообще — арийских легенд и мистики, принятых фашистами в пропагандистской работе, то подобные связки в СССР не работали: тут вообще мало кто верил в эту чепуху. Да мало кто и знал о ней. У нас были другие идолы, так что какие-то там «арии» и их восхваление фашистами не было достоянием широких кругов публики и никто не думал отменять Вагнера только потому, что его, видите ли, гитлеровцы подняли, как знамя «немецкой музыки».

Кстати, Рихард Штраус лично за ручку здоровался с Геббельсом и обнимался с ним — и что же теперь? «Саломею» с «Электрой» не ставить?

Штрауса тоже играли постоянно, а его отсутствие в оперных театрах объясняется опять же не «запретом», а невостребованностью. (В 50-х у меня была пластинка с записью его увертюры «Тиль Уленшпигель». — В.Г.)

Другие «идеалы» были, официально почиталась и превозносилась русская классика и романтика — что правильно, а тогдашняя публика не особо горела желанием слушать ни Вагнера, ни Штрауса.

Дабы окончательно развеять миф о якобы имевшем место «запрете в СССР на Вагнера», предлагаю послушать увертюры и оркестровые фрагменты из опер Вагнера, записанные в 40-50-х годах великим русским дирижёром Николаем Семёновичем Головановым.

Предлагаю также послушать 5 песен на слова М. Везендонк, записанные М. Максаковой. … Прошу обратить внимание, что оркестровый аккомпанемент звучит в исполнении оркестра под руководством Голованова.

По прослушивании вагнеровских записей Голованова можно сделать вывод, что в его лице мы имели, без сомнения, потенциально одного из ВЕЛИЧАЙШИХ вагнеристов. И форсированное звучание всех оркестровых групп, особенно ударных и медных духовых, столь же любимых Вагнером, сколь и Головановым, и грандиозные нарастания, вскипающие фортиссимо и тут же «бесконечные угасания», и волнообразная динамика, и резкие срывы темпов, и глубочайшие цезуры, ничуть не нарушающие целостности музыкального повествования — всё это отлично «ложится» на творческую индивидуальность Голованова. Представляю себе, как он сокрушался, что не может поставить Вагнера в должном объёме ввиду его (Вагнера) невостребованности.

Но опять же сам факт фиксации всех этих произведений на магнитной плёнке в 40-50-е годы сомнению не подлежит.

В данном наборе звучат: увертюра к «Тангейзеру», Вступление к «Парсифалю» и из него же «Чудо Святой пятницы», увертюра к «Майстерзингерам» и, конечно, «Вступление и Смерть Изольды» — куда уж без них!

Прослушав, можно убедиться, что в своём подходе к вагнеровскому оркестру Голованов не уступает любому западному в том числе немецким дирижёрам, включая Фуртвенглера, Клемперера и Караяна.

Та же запись включает и 5 вышеупомянутых песен в исполнении Максаковой и оркестра под управлением Голованова.

В.Б. ГУБИН

* Оркестр Вагнера — никогда не помеха русским исполнителям. Наш — пусть не оперный — Скрябин тому подтверждение. А вой вокалисты… Вагнер рассчитывал на «инструментальную», сфокусированную по частоте постановку голоса.

В России же постановка близка к belcanto c широкой амплитудой каждого звука (отсюда его красота). Это главная причина, почему у нас нет вагнеровских вакалистов.