Читаем 2008_4 (553) полностью

Израильские марионетки провозгласили «борьбу с террором», оправдывая ее анти-европейской позицией исламских фундаменталистов и прочих агрессивных групп. Оплачиваемые еврейскими экстремистами идеологи американского президента и самые видные еврейско-сионистские прагматики (Джил ТРОЙ (Jil TROY) — типичный пример) заявляют о том, что нас ненавидят в странах ислама за нашу демократию, за нашу культуру, традиции и приоритеты. Этим (а не израильской борьбой за гегемонию в мире) нам «объясняют», почему нас атакуют террористы. Однако, если бы правда о преследовании в Израиле европейской культурной традиции, ее носителей, всех христиан, всех неевреев, европейского искусства и христианской церкви, правда о масштабах этих преследований не замалчивалась такими «рупорами демократии», как Международная Амнистия, то следовало бы в первую очередь планировать вторжение в Израиль, а не в Ирак, и «наказать» его (как самый антиевропейский режим) за враждебную деятельность против нашей цивилизации. Именно поэтому анализ преследований в Израиле русскоязычных иммигрантов (неевреев либо «неполноценных» евреев — воспитанных, получивших образование ДО приезда в страну сионизма) играет ключевую роль.

Нет такого преступления, нет такой аморальной акции, которых бы не совершил израильский режим.

Постулат, что вековые преследования и гонения оправдывают любые средства (какие бы «потомки Авраама» ни выбрали для «самообороны») и потому евреи свободны и независимы от международных норм морали, нравственности, привел лишь к тому, что свободу получил не еврейский «народ», запертый в самом большом и самом страшном гетто — государстве Израиль, — а исключительно кучка бандитов, именующих себя «вождями еврейского народа». При этом «свобода», которую они получили, является только свободой безнаказанно совершать самые жестокие преступления.

Управляемые Израилем Штаты уже давно наложили свою лапу на российскую печать и телевидение, исключив какую бы то ни было критику еврейского сионизма. Любая критика более враждебного (чем ислам) христианскому миру и — особенно — России израильского режима стала фальшиво восприниматься как происламская. Дебилами выдуманная идиома «враг моего врага — мой друг» превратилась в предположение, что каждый, кто критикует Израиль, — враг России.

Неспособность понять, что противостояние между палестинцами и Израилем не является противостоянием между мусульманами и евреями (в котором христиане — якобы — должны держать сторону Израиля) и крайнее разложение нравственных норм и принципов (из-за чего никакие доказательства и факты не способны возыметь действия), превратило неприятие моей работы в заученный штамп, который автоматически действует наподобие условного рефлекса.

Краеугольные камни рабства

Ни для кого не секрет, что в Израиле правят несколько политических семейных кланов, передающих власть своим потомкам: Вейцманы, Даяны, Бегины и другие. В то время, как десятки, потом сотни тысяч людей массами гибли от голода и болезней, от непосильного труда, кучка авантюристов, прикрывающаяся идеями сионизма, вела праздную, безбедную, даже роскошную, жизнь. С образованием государства Израиль и развитием его социальной инфраструктуры эта кучка быстро обросла другими паразитическими слоями, которые стали использовать своё право рабовладельчества, как данное навечно.

Гитлеровский режим моментально признал в сионистах своих и услужливо предоставил им статус-кво. Организацией, координировавшей сотрудничество между нацистским режимом и сионистским движением, стало ГЕСТАПО. По всей Германии были образованы отделения так называемого «Палестинского Бюро» — курировавшейся ГЕСТАПО организации, кторая занялась рекрутированием преданных нацизму молодых евреев для переезда в Палестину. С сионистской стороны этот фашистско-сионистский проект представлял СОХНУТ, который только лишь за это следовало бы исключить из числа разрешенных на территории любого цивилизованного общества организаций. Подробней: далее, в специальной главе, посвященной нацистско-сионистскому «кооперативу».)

По существующим правилам (но не законам, ибо нет такого прямого закона: это беззаконие как по израильским, так и по международным стандартам), иммигрант из бывшего СССР обязан рассчитаться «с долгами» только тогда он может покинуть страну. Что же это за долги? А это, оказывается, долги всё тому же Сохнуту. Оказывается, покидая страну, некто Х (которого сюда доставили силой) должен рассчитаться за доставку его и (его) багажа в Израиль, а также возвратить пособие (так называемую «корзину абсорбции»), выделяемое в течение примерно полугода на частичное покрытие расходов для съёма квартиры. При этом сохнутовский банк «Идуд» в своих распечатках предъявляет такие суммы (долги), какие заставляют брови помимо воли лезть кверху.

Перейти на страницу:

Все книги серии Дуэль, 2008

Похожие книги

Мохнатый бог
Мохнатый бог

Книга «Мохнатый бог» посвящена зверю, который не меньше, чем двуглавый орёл, может претендовать на право помещаться на гербе России, — бурому медведю. Во всём мире наша страна ассоциируется именно с медведем, будь то карикатуры, аллегорические образы или кодовые названия. Медведь для России значит больше, чем для «старой доброй Англии» плющ или дуб, для Испании — вепрь, и вообще любой другой геральдический образ Европы.Автор книги — Михаил Кречмар, кандидат биологических наук, исследователь и путешественник, член Международной ассоциации по изучению и охране медведей — изучал бурых медведей более 20 лет — на Колыме, Чукотке, Аляске и в Уссурийском крае. Но науки в этой книге нет — или почти нет. А есть своеобразная «медвежья энциклопедия», в которой живым литературным языком рассказано, кто такие бурые медведи, где они живут, сколько медведей в мире, как убивают их люди и как медведи убивают людей.А также — какое место занимали медведи в истории России и мира, как и почему вера в Медведя стала первым культом первобытного человечества, почему сказки с медведями так популярны у народов мира и можно ли убить медведя из пистолета… И в каждом из этих разделов автор находит для читателя нечто не известное прежде широкой публике.Есть здесь и глава, посвящённая печально известной практике охоты на медведя с вертолёта, — и здесь для читателя выясняется очень много неизвестного, касающегося «игр» власть имущих.Но все эти забавные, поучительные или просто любопытные истории при чтении превращаются в одну — историю взаимоотношений Человека Разумного и Бурого Медведя.Для широкого крута читателей.

Михаил Арсеньевич Кречмар

Приключения / Публицистика / Природа и животные / Прочая научная литература / Образование и наука
Свой — чужой
Свой — чужой

Сотрудника уголовного розыска Валерия Штукина внедряют в структуру бывшего криминального авторитета, а ныне крупного бизнесмена Юнгерова. Тот, в свою очередь, направляет на работу в милицию Егора Якушева, парня, которого воспитал, как сына. С этого момента судьбы двух молодых людей начинают стягиваться в тугой узел, развязать который практически невозможно…Для Штукина юнгеровская система постепенно становится более своей, чем родная милицейская…Егор Якушев успешно служит в уголовном розыске.Однако между молодыми людьми вспыхивает конфликт…* * *«Со времени написания романа "Свой — Чужой" минуло полтора десятка лет. За эти годы изменилось очень многое — и в стране, и в мире, и в нас самих. Тем не менее этот роман нельзя назвать устаревшим. Конечно, само Время, в котором разворачиваются события, уже можно отнести к ушедшей натуре, но не оно было первой производной творческого замысла. Эти романы прежде всего о людях, о человеческих взаимоотношениях и нравственном выборе."Свой — Чужой" — это история про то, как заканчивается история "Бандитского Петербурга". Это время умирания недолгой (и слава Богу!) эпохи, когда правили бал главари ОПГ и те сотрудники милиции, которые мало чем от этих главарей отличались. Это история о столкновении двух идеологий, о том, как трудно порой отличить "своих" от "чужих", о том, что в нашей национальной ментальности свой или чужой подчас важнее, чем правда-неправда.А еще "Свой — Чужой" — это печальный роман о невероятном, "арктическом" одиночестве».Андрей Константинов

Александр Андреевич Проханов , Андрей Константинов , Евгений Александрович Вышенков

Криминальный детектив / Публицистика