2008_42 (590)

Как стратег Наполеон был никто. Его армии даже в Европе, еще до встречи с противником теряли до четверти состава из-за болезней и голода! Он совершенно не интересовался судьбой своих солдат. Наполеон не имел ни малейшего представления о государственном устройстве и особенностях России. Вторгшаяся в Россию «Великая армия» не имела ни полевых кухонь, ни палаток, ни нормальных лазаретов — уже в Смоленске на перевязки использовали пергаменты из городского архива. Но если уж Наполеону удавалось вывести свою армию на генеральное сражение, сделать с ним ничего не удавалось — на поле боя он лучше всех управлял своими солдатами, и те его не подводили. Насколько отличен от него был Кутузов! Перед Бородиным Кутузов заготовил десять тысяч подвод для раненых и десять тысяч санитаров для их эвакуации с поля битвы, а Наполеон своих раненых просто бросил. Не проиграв вчистую ни одной битвы, Наполеон проиграл свою главную войну. Можно сколько угодно спекулировать на эту тему, но Наполеон потерял не только величайшую (вплоть до Гитлера) всеевропейскую армию, но и дело всей своей жизни, и не по своей глупости, а из-за ума Кутузова. Французские генералы с обидой вспоминали, что они раньше Кутузова успели бы к Малоярославцу, если бы тот не посадил своих солдат на подводы. Это было не по правилам, но у Кутузова в решающий момент войны оказалось под рукой несколько тысяч телег с упряжными лошадьми, видимо, по чистой случайности. И «Великой армии» пришлось идти не по благодатной Украине, а по выжженной Смоленской дороге. Наполеон, по его собственному признанию, побеждал в сражениях, потому что во всех деталях продумывал их заранее, в отличие от своих противников. Зато в войне в целом он поступил согласно другому своему принципу: «Надо ввязаться в бой, а там посмотрим». А у Кутузова была идея, он ее реализовал, и эта идея оказалась правильной. Кутузов, я так понимаю, точно рассчитал, что Наполеону не удастся обеспечить фуражом более 50 тысяч лошадей. И старый профессионал оказался прав — еще перед попыткой прорыва на юг Наполеону пришлось отправлять безлошадную кавалерию на Запад пешим порядком. А был лишь сентябрь! Кутузов понимал войну, а Наполеон — нет. Что радости Наполеону, что он непобедим? От его «Гранд Арми» осталось в живых 5 000 человек. Это от шестисот-то с лишним тысяч!

Но байка, запущенная Бонапартом о генерале Морозе оказалась живуча и на всю катушку использовалась и используется врагами русского народа. Если б не морозы, немцы выиграли бы Ледовое побоище (кстати, 5 (12) марта, что ни говори, уже весна). Англо-французские захватчики исхитрились замерзать даже… в Крыму во время Восточной войны. Это, конечно, надо постараться. Постараться оставить свою армию без зимнего обмундирования, нормального питания и многого другого.

До сих пор морозам приписывают даже великую Сталинградскую победу Красной Армии.

В ходе контрнаступления, начатого 19 ноября 1942 года, советские войска окружили в районе Сталинграда гитлеровскую армию. Как и в предыдущем 1941 году, свирепствовал мороз, доходивший порой до 40 градусов по Цельсию. И немецкие солдаты, начальству которых не пошли впрок московские уроки, страдали от обморожений, болезней и голода. Чего стоят маленькие советы от фюрера. Например, как вырыть яму в снегу, чтобы согреться в ледяной пустыне. Или как надевать бумажный мешок на голову, чтобы не обморозить лицо.

А вот как обстояли дела у нас:

«Выдавалось нам обмундирование — высший класс, — вспоминает русский солдат Сергей Засухин, воевавший под Сталинградом, — кальсоны, рубашка, теплое вязаное белье, гимнастерки суконные, ватники, валенки с теплыми портянками, шапка-ушанка, варежки на меху. На ватники надевали полушубки. Через рукава полушубка пропускались меховые варежки. Под ушанку надевались шерстяные подшлемники — только глаза были видны, и для рта меленькое отверстие. Все имели белые маскхалаты».

В таком обмундировании не страшно было жить даже в снегу, а именно так как-то пришлось зимовать однополчанам Засухина. «Выкапывали лопаткой лунки метровой глубины. Туда наложишь еловых лап, залезали вдвоем в берлогу, укрывались плащ-палаткой, дышали, и хоть бы хны».

Один из главных вопросов военного быта — снабжение армии продовольствием, солдатский рацион. Эта проблема волнует всегда и всех: голодный много не навоюет. Так, в письме из-под Сталинграда рядовой Юрий Каминский весьма подробно описывал матери свое ежедневное «меню». «Как меня кормят? Получаем утром завтрак — суп с мясом, крупой (или макаронами, или галушками), картошкой. Супу много, почти полный котелок. По утрам же привозят хлеб — 800–900 граммов в день, сахар. Махорку или табак и водку — «сто грамм» — ежедневно. В обед снова появляется суп, бывает и каша. Ужин обычно состоит из хлеба, поджаренного на печке и посыпанного сахаром. Иногда к этому прибавляется колбаса — 100 граммов в обед и 30 — утром. В годовщину Красной Армии у нас были и замечательная селедка, и колбаса, и пряники».