2009_ 15 (614)

«Адмирал граф Шпее» в бою тоже не остался безнаказанным. В общей сложности «Адмирал Шпее» получил от англичан два десятка попаданий, но броненосец — он на то и броненосец, чтобы их выдерживать. Реальные повреждения немецкого корабля заключались в следующем: пробоина в небронированном борту в носовой части; поврежденные приборы управления огнем и выход из строя подачи носовой (4 ствола) группы 150-мм пушек. В свою очередь, «Эксетера» «Шпее» его из игры выбил. И самое главное: ходовые и мореходные качества фашистского броненосца не пострадали никак. Его машины были в полной исправности, а подводные пробоины имелись только осколочные. В общем, фашистский рейдер отбился от англичан; им нечего было ему на тот момент противопоставить, нечем остановить. Ой, не хотел бы я быть на месте командира британского отряда — кэптена Харвуда.

Но тут на сцену вышел пресловутый «человеческий фактор» в лице капитана цур зее Лангсдорфа. И круто повернул ситуацию в пользу англичан.

После схватки с британским крейсерами перед Лангсдорфом встал простенький такой вопрос: что делать? Вообще-то вариантов ответа на него только один: уходить в открытое море. Но…

Ситуация такова. В активе у англичан — полтора лёгких крейсера (на «Аяксе» не действует половина артиллерии ГК). Оказать какое-то воздействие на «Шпее» они физически не в силах, могут только на хвосте висеть. Но! Германский рейдер — это профессиональный стайер; он оснащён высокооборотными дизелями в качестве главной энергетической установки (ГЭУ). Благодаря высокой экономичности дизелей, он может долго поддерживать высокую скорость хода, чего не могут позволить себе английские паротурбинные крейсера. Да, максимальная скорость хода англичан — 31–32 узла, у германца — около 27 уз (это — паспортные показатели, фактически скорость «Шпее» снизилась до 22 уз из-за многочисленных осколочных пробоин в подводной части и обрастания днища морской живностью; англичане тоже пропорционально «охромели», словив сотни осколочных попаданий от германского «броненосца»). Зато «Шпее» может поддерживать высокую скорость долго, а корабли Харвуда — нет. Такие дела.

Далее. Впереди — ночь, а в темноте выигрывает тот, кто прячется, а не тот, кто ищет. Перед английскими кораблями, не имеющими радиолокационных приборов, вставала малоприятная дилемма: либо сокращать дистанцию до объекта слежения, что чрезвычайно чревато ввиду огневого превосходства противника, либо — рисковать утратой контакта.

Ещё далее. За хорошей погодой (а бой у Ла-Платы проходил при отличной погоде) неизбежно наступает плохая. Такое у погоды свойство, ничего не поделаешь. Так вот, для «Шпее» любое, подчёркиваю, любое ухудшение погоды было на руку. Во-первых, ухудшение погоды — это ухудшение видимости, следствия — смотри выше. Во-вторых, более крупный корабль в условиях шторма легче поддерживает высокую скорость хода, чем менее крупный. Даже гоночный катер в шторм сможет только отрабатывать машиной против волны, а дредноут будет шпарить в нужном направлении, поплёвывая на погоду «с мягким знаком».

И, с учётом всего выше сказанного, Лангсдорф… взял курс на Ла-Плату. Иными словами, сам залез в западню. «Адмирал граф Шпее» направился в Монтевидео.

Вопрос: зачем?

Что такого было в Монтевидео, чего не было на борту рейдера? Что хотел найти в Монтевидео капитан 1 ранга Лангсдорф?

Ремонт? А какой, собственно? Для того, чтобы отремонтировать поврежденную английскими снарядами сложную аппаратуру, нужны фирменные приборы и бригада опять-таки фирменных монтажников-наладчиков, которых в Уругвае нет и быть не может. Залатать дырку в носу? Зашпаклевать осколочные пробоины? Это вполне по силам корабельной аварийной партии, при наличии автогена, пары листов железа и нескольких метров стального профиля. Подчёркиваю, как бывший моряк-спасатель: говно-вопрос! На борту рейдера, уходящего в одиночное плавание с непредсказуемым набором случайностей, однозначно имелись и сварочные аппараты, и запас ремонтного железа.

Так что же хотел поиметь в Монетвидео капитан цур зее Лангсдорф?

Явившись в Монтевидео, героический корсар фюрера не судоремонтные мастерские на уши поставил (чтобы отрихтовали побыстрее) — он поставил на уши германское посольство в Уругвае. Спрашивается, за каким…? Чего мог требовать и добиваться командир германского тяжелого крейсера/карманного линкора/броненосца от сотрудников германского министерства иностранных дел??

Знаете, это, вообще-то, стрёмно выглядит — когда офицер флота, командир громадной плавучей крепости перекладывает ответственность за эту крепость и её гарнизон на штатские пиджаки из МИДа.

Вопрос: чем могли помочь командиру «Адмирала Шпее» берлинские фрачники? Ответ: только одним — продлить срок пребывания германского корабля в Монтевидео, больше ничем. Не знаю, как сегодня, а в те патриархальные времена военный корабль воюющей державы мог находиться в нейтральном порту 24 часа. Вопрос: а зачем Лангсдорфу задерживаться в Монтевидео?