2009_ 15 (614)

Но главное — поведение германского командира. Как хотите, но Лангсдорф показал себя трусом. И это — характерное для фашистских морских офицеров поведение. Обещаю развить эту тему и дать ей дополнительные подтверждения. Дрожжин абсолютно прав, и немногие исключения из правила только подчёркивают его.

Сергей ДУНАЕВ

НАДО, ИВАН ИВАНЫЧ, НАДО…

Ещё в советские времена я оказался на ВУЗовской конференции, где обсуждались проблемы руководителей ветеранских Советов. Однообразие речей нарушил высокий, подтянутый, седой оратор с внушительной колодкой наград на пиджаке. Он критиковал Министерство Обороны за то, что его вынуждены подменять учащиеся-поисковики, извлекая на местах боёв забытых воинов, их останки… Досталось от оратора и спекулянтам на звании фронтовиков, которых он отделил от натуральных прозвищем «синтетические»… Аплодисментами отметили и его предложение создать в Москве /или в пригороде/ мемориальное кладбище ветеранам войн и «горячих точек».

Мыслящий человек всегда интересен журналисту. Мы познакомились: Иван Иванович Семёнов, профессор, доцент кафедры физики Московского авиационного института /МАИ/. А также председатель Совета ветеранов знаменитого ВУЗа, кавалер фронтовых орденов и медалей. Много ранений. Гвардии старшина в отставке.

Мы подружились, даже гостевали друг у друга. Всегда радовала меня речь Ивана Ивановича — ёмкая, с яркими сравнениями. Из фронтовой же его лексики явствовало, что натуральные фронтовики не прошли, а «пропахали» войну, что раны на них заживали, «как на собаках, но и с помощью медиков, сестёр». А самой большой удачей своей ратной карьеры профессор считал «перевод из пехоты в артиллерию, где больше порядка».

Как-то я полюбопытствовал: в науке вы продвинулись, а звания старшины не мало ли для фронтовика? Уточнив, что он не просто, а гвардии старшина, Иван Иванович воспроизвёл эпизод: четверым войсковым разведчикам, которых Семёнов возглавлял, вручал награды командир дивизии В.Ф. Маргелов В лесу, возле штаба 100-го гвардейского артиллерийского полка. Закрепляя на телогрейке Семёнова медаль «За боевые заслуги», комдив посоветовал учиться на офицера.

— После Победы вернусь в МАИ, откуда призван, стану офицером науки.

Маргелову ответ понравился.

Если точно, Иван Семёнов уже побывал курсантом Каргопольекого пехотного училища при начале германской агрессии. Но какая учёба, если для передовой требовались новые и новые батальоны. В товарняке курсантов перебрасывали на формирование под Мичуринск. На рязанской станции «Рыбное» состав растерзали самолёты с крестами. На Ивана навалился сосед. Угасающим голосом повторял: я — Баранов из деревни Бараново… Оказалось, в его спину впился крупный осколок. Присыпали землёй Баранова недалеко от рельс.

Наводчиком ротного миномёта Семёнова сделала любовь к математике и расчётам. Так и открыл он боеконтакты с врагом. Под Новочеркасском «задело» так, что госпиталь ставил бойца на ноги 5 месяцев… Затем Миусский фронт. Некий комиссар, заглянув в красноармейскую книжку, назначил Ивана комсоргом 6-й роты автоматчиков. Траншеи-атаки-оборона-атаки… Медленно, но верно обозначались ратные успехи. Случалось и так, что слабо продуманные приказы роту умаляли до отделения: сапёрные лопаты неохотно резали землю при захоронениях.

После очередной госпитализации Иван попал в 100-й гвардейский артиллерийский полк, где стал наблюдателем расчёта 76 мм орудия. При боях за Николаев, Одессу, Севастополь, при форсировании Прута определилось основное призвание Семёнова — фронтовая разведка. Острый дефицит в информированном «языке», в координатах огневых узлов — его для командования восполнял лучше других старшина разведгрупп Иван Семёнов. 3–5 пластунов тщательно готовились к каждой вылазке, репе- тируя применение холодного оружия, разновидности борцовских приёмов. За удачливым разведчиком Иваном Семёновым закреплен псевдоним «Седой». А штабные и адъютанты очень любили с ним фотографироваться /фотограф-особист/ перед броском за передовую.

В/ч Семёнова действовала и под Прохоровкой, где был убит его старший брат Александр, но об этом Иван узнал много позже.

На передовой появились и группы преследования отступавших гитлеровцев, которые усугубляли панику среди недавних захватчиков. И здесь отличался «Седой», а командование отличало его Грамотами и наградами. Сгодилось Ивану Семёнову и знание немецкого языка.

Он пересёк советскую границу у румынского Кагула. А далее — Болгария, Югославия, Венгрия, Чехослования, Австрия. Здесь в мае 1945-го он и выпустил в небо обойму из трофейного автомата — поставил точку на войне. Домой Иван с корешами добирался пешком, через многие митинги и братания.

Вернулся на Воробьёвы горы, в деревню, где родили его мать с отцом. Любимая маманя подлечила целебными травами, козьим молоком.