2009_3

Писатель-публицист призвал на помощь своей аргументации описание жестокой казни гоголевского Остапа, по счету уже тогда, в 1990 году, предъявил бесстыжему Горбачеву неумолимый обвинительный акт: «Не так ли нашу Родину возводят на эшафот ныне, не так ли ей ломают руки и ноги, не так ли и к вам, президент, несутся, заглушая ужасный хряск, отчаянные крики со всех концов державы на всех языках, что ни есть в ней: «Батько! Где ты? Слышишь ли ты?» (Гром аплодисментов.) Если раздалось бы в ответ громовое полковничье «Слышу!», то весь трехсотмиллионный народ вздрогнул бы в одно мгновение и воспрял духом. Но нет никакого ответа, и только летят над страной, словно из уст Андрия, мертвые слова: «консенсус», «приватизация», «спонсоры»…

Примечательно: после выступления Владимира Бушина попросил слова, вроде бы, мудрый из мудрых, народный депутат СССР, Герой Социалистического Труда, и прочая, и прочая В.П. Астафьев и обозвал сказанное «диким вздором».

Я не знаю, куда сейчас делась Сажи Умалатова. В последний раз я видела ее в день юбилея газеты «Патриот», которая, кстати, как и большинство патриотических изданий, жила и живет трудно. Но не могу не напомнить тот ее высокого накала гражданский подвиг, когда она, работница машиностроительного завода, 17 декабря 1990 года поднялась на трибуну Съезда депутатов Верховного Совета СССР и бросила в лицо Горбачеву все, что накипело-наболело. «Неуправляемый» Владимир Бушин восславил Сажи Умалатову и заклеймил позором молчанку многих и многих делегатов съезда: «Теперь мы знаем, что все они трусливо молчали. И 17 декабря 1990 года, когда Сажи Умалатова, бригадир с машиностроительного завода, поднялась на трибуну Съезда и сказала: «Руководить дальше страной М.С. Горбачев не имеет морального права. Нельзя требовать с человека больше, чем он может. Все, что мог, Михаил Сергеевич сделал. Развалил страну, столкнул народы, великую державу пустил по миру с протянутой рукой… Уважаемый Михаил Сергеевич! Народ поверил вам и пошел за вами, но он оказался жестоко обманутым. Вы несете разруху, развал, голод, холод, кровь, слезы, гибель невинных людей… Вы должны уйти ради мира и покоя нашей многострадальной страны.

Под аплодисменты Запада М.С. Горбачев забыл, чей он президент, и абсолютно не чувствует пульса страны… Страну захлестнула безнравственность, злость, преступность. Гибнет страна… Потому прошу внести в повестку дня Совета первым пунктом мое предложение о недоверии М.С. Горбачеву.»

«При полном молчании зала покинула Сажи Умалатова трибуну…» Вот какую странную подробность навек врубил в нашу память Владимир Бушин, расширив таким образом катастрофическое для Страны Советов количество «вменяемых», то есть приспособленцев к моменту.

Где нынче делегат того Съезда, шофер из Харькова Леонид Иванович Сухов? Есть еще идиоты, способные поверить в то, что он, прямой и честный, именно за эти качества попал в советники к Б. Ельцину, или нынче такие, как он, востребованы в Общественную палату, чтоб хоть чуть разбавить «черкизовский рынок» из бродов-сванидзей-берл-лазаров-вексельбергов? А Владимир Бушин оставил для нас, для истории, в той же своей первой, на плохонькой бумаге изданной книжке «Колокола громкого боя» память о его, Л.И. Сухова, по-своему отчаянном, атакующем выступлении против тех «представителей народа», которые пытались зашикать провидческие слова женщины: «Не нужно, товарищи, ругать депутата Умалатову. Ею нужно гордиться. У нее нам надо учиться. Очень трудно было ей сказать то, что мы услышали, но иначе это перестало бы быть правдой». И на это никто ничего не возразил. Только где-то в зале раздался смешок…»

«… Никто из тех, кто с помощью клинтонов-бушей-цэрэушников разваливал нашу великую странищу, кто, находясь во власти, позволял и организовывал массированное обгаживание советской цивилизации, нашей да, весьма нелегкой, но Победы в Великой Отечественной, кто раздувал пожары этническо-националистической ненависти к русским от Душанбе до Азербайджана, — не должны быть забыты!» — основной постулат Владимира Бушина. И он, выступающий, если копнуть глубже, и от имени миллионов своих товарищей по оружию, павших в боях, и от имени ветеранов, оплеванных уже в конце восьмидесятых «шустерами» из расплодившихся дерьмосми, — ринулся в схватку с врагами Родины, вооруженный их общей, крутой, неподкупнейшей правдой. И потому не признает дележа на живых и мертвых в том смысле, что мертвый гад — все одно гад, раз позволил тусовочной гниде из «богоизбранцев» с печатных страниц, с экрана теле-авидения обзывать ветеранов «коммуняками» и советовать презрительно, чтоб они «не гремели своими жестянками».

И потому нет от него пощады с великими почестями похороненному друганами от либерал-обирал А.Н. Яковлеву.