2012. Танго для Кали

– Матрёш… – Антон хотел попросить Матрёну сходить посмотреть, где здесь можно купить какие-нибудь лёгкие тапки.

– Да? – вдруг отозвалась девчонка.

– Это она – Матрёша, – указал Антон, и тут до него дошло. – А, ты тоже? Вот я попал!

– Она тоже? – делано удивилась попрошайка. – Тёзка, значит. Это правильно.

Чёрный не понял. Он подумал, что у девицы нехорошо с головой – кто же станет ходить босиком в такую погоду? Её ноги стремительно высыхали, Антон взялся за мазь. Он старательно намазал толстый слой по всей ступне, взял вторую.

– Так тапочки поищи, – попросил он свою Матрёну.

Она кивнула.

– Не нужно, – вдруг мягко произнесла пациентка. – Спасибо, всё уже хорошо. Я не ошиблась.

– В чём? – с глупым видом спросил Антон. Он не отрывал глаз от девичьих ног, а те стремительно выздоравливали: обожжённая красная кожа покрывалась коркой и облезала, взамен показывалась новенькая нежная и розовая, как у младенца, кожица. Не прошло и пяти минут, как болтающиеся в воздухе пятки странной Матрёны приобрели первозданную новизну.

– Я хотела знать, действительно ли ты тот, кем ты будешь, – так же туманно заговорила она, разглядывая Антона. – Тогда понятно, почему они здесь.

– Кто здесь? – переспросил он.

– Оглянись.

Антон и Матрёна оглянулись одновременно. Вокруг площади выстроилась цепочка их старых знакомых; теперь, когда их было много, можно было заметить некоторое различие в фигурах и лицах, но одинаковые костюмы его хорошо прикрывали. Чёрный стиснул зубы и потянулся за тростью.

– Не нужно. – Странная Матрёна спокойно перехватила его руку. – Я вас провожу.

– Кто ты? – наконец догадался спросить Антон. Он вдруг осознал, что не почувствовал веса девушки, когда её поднимал.

– Матрёна Петровна. – Она смотрела на них ясными глазами, словно не понимая, что тут ещё говорить. – Я здешняя.

– Почему ты решила нам помогать?

– Великое творение должно быть завершено. – Кажется, она не умела изъясняться по-человечески. И тут же озорно рассмеялась: – Да и как не помочь своей милой тёзке? Чай под одним ангелом ходим.

Она энергично встала и подхватила под руки Антона с Матрёшей:

– Идём! Нечего рассиживать.

Они прошли между двумя мрачными стражами и вышли на тротуар. Преследователи не обратили на них никакого внимания. Прохожие то и дело задевали то Чёрного, то Матрёну и удивлённо шарахались в стороны, иногда извиняясь. Создавалось впечатление, что их просто никто не видит.

Матрёна-спасительница проводила их до самых дверей метро и на прощание попросила быть осторожными.

– Идёт большая Игра, в Городе много чужих. Они ищут вас и мешают друг другу, это вам в пользу. Грядёт великий огонь, если вы проиграете, его не остановить. Пока ещё есть надежда. – Она оглядела Антона и Матрёну так, как будто провожала их в последний бой. – Россия будет в огне, но, если всё сложится правильно, она устоит.

Босоножка развернулась и быстро зашагала прочь. Она завернула за киоск, а Чёрный с Матрёшей нырнули в метро, в котором тоже не осталось никакой прохлады.

Мирон не уставал удивляться безумию окружающего его мира, безумию и в глобальных действиях организованных групп людей, и в мелких бытовых вопросах. Почему билетов нет в кассе вокзала, но тут же к вам подойдёт ушлый молодой человек с хитрыми глазами и предложит их на любой интересующий вас поезд? И стражи порядка сделают вид, что они его в упор не видят. Он послал барыгу по известному адресу и отправился в офис – заказывать через Интернет то, что невозможно получить в надлежащем месте. В запасниках агентств билеты тоже должны быть.

В поезде Онил задремал, а Баалу не спалось, он отстранённо созерцал проплывающий за окном пейзаж. Его мысли блуждали далеко от красивых картин. Этому миру не хватает порядка, в нём слишком много слов и слишком мало реальных дел. В случае катастрофы все организующие структуры рассыплются как карточный домик, воцарятся хаос и беспредел. Люди до последнего будут цепляться за иллюзии власти, богатства, силы, трястись над бессмысленными предметами и рвать друг другу глотки. Если есть один выход и ограниченное время, стадо пустышек станет давиться в узком проходе и закупорит его совсем, вместо того чтобы построиться и спокойно покинуть горящий дом. В этой мельнице неизбежно будут гибнуть и те, кто осознаёт её идиотизм.

В условиях катастрофы единственным спасением может стать жёсткая власть, подчинение единым для всех правилам без поблажек и исключений. Пустышки никогда не смогут организовать ничего подобного. Значит, нужно собирать своих, тех, кто, как и он, не принадлежит этой планете, тех, кто отбывает свой срок. Собирать, объяснять ситуацию, обучать тех, кто не погас до конца, будить тех, кто способен проснуться. Нужно дать им возможность вспомнить свою суть, вернуться к ней, вырваться из одуряющей круговерти искусственных гонок за ненастоящими целями. Любым способом, какой только будет возможен. Хотя бы распространением информации о действительном положении дел.