2012. Танго для Кали

Незнакомец откланялся и ушёл. Антон и Матрёна немного посидели, осваиваясь с новым статусом, и отправились осматривать свою нежданную собственность. Час спустя Антон торчал возле штурвалов, разбираясь со здешней системой управления, а Матрёна сидела на носу, болтала ногами и смотрела на горизонт.

Несколько недель спустя Антон стоял за штурвалом, Матрёша удобно устроилась на диванчике в кокпите, а яхта ходко бежала на запад: в Финский залив, затем – в Балтийское море и дальше – в океан.

– Мне кажется, необходимо известить госорганы. – Ирина чуть прикусила губу, и её голос сейчас звучал сдавленно и неестественно – она не умела и не любила спорить.

– Нет смысла, – повторил Леонид. – Они зажмут эту информацию, даже если в неё поверят. И сами не сделают ничего, что необходимо.

– Можно выступить по телевидению, – вставил Онил. – Я могу организовать нам прямой эфир. Можно будет сказать всем людям, никто не успеет перехватить. После этого уже не получится зажать информацию.

– Онил прав. – Ира упрямо смотрела в пол. – Это хороший ход, сначала по телевидению, а потом официальным структурам. Почему вы так не хотите? Вы же не можете представлять всё человечество! На Земле столько государств, правительств, у них сила, армия, а мы кто? Никто.

– Ира, сила не у правительств. – Калина не убеждал, он просто сообщал информацию. – Ты ведь историк, вспомни такую фамилию – Раковский. Христиан Раковский. Слышала?

– Троцкист, арестован в 1938-м, расстрелян в 1941-м в Москве.

– Правильно. А знаешь, почему он прожил после ареста целых три года? В столице? А?

– Было распоряжение Сталина.

– Потому что он сообщил такую информацию, за которую ему пообещали жизнь. И выполнили обещание – его с перепугу убрали только тогда, когда немцы стояли возле Москвы. Чтобы им не достался.

– Да, ты прав. Я вспомнила. Его даже допрашивали по-французски.

– Чтобы рабоче-крестьянские уши не словили лишнего. – Мирон обратной стороной ручки меланхолично чертил треугольники на поверхности стола.

– Рабоче-крестьянским ушам не следовало слышать, что какие-то «они» провели Троцкого из канадского лагеря через Англию до России, провезли Ленина через воюющую с Россией Германию, заставили Керенского сдать государство революционерам, предварительно поддав жару и положив ещё множество простых солдат, чтобы уж точно рвануло. «Они» вручили Россию большевикам, как куклу.

– Я видела эти материалы, давно. Помню, что тогда я не понимала, кто такие «они». Там было: «Я всегда говорил «они» и больше ничего. Я только сообщу факты, а не имена, – они раздают политические и финансовые должности людям-посредникам, людям, заслуживающим доверия и верным…»

Ирина цитировала наизусть, полностью забыв о предмете спора и окунувшись в свою любимую историю. Люминос понял это и незаметно улыбнулся. Он немного завидовал её почти абсолютной памяти на такие вещи:

– Ира, Раковский просто рассказал о том, что правительства всех стран – не больше чем пешки в руках неведомых игроков. И масоны, к которым сам он принадлежал, – тоже пешки. За ними всегда стоял кто-то невидимый, тот, кто создал Великую Ложу Англии. Нам нет смысла вводить в игру пешки. Поверь – ничего личного.

– Я просто высказала своё мнение.

Ирина отвернулась и вышла из кабинета. Онил отправился за ней – на первый этаж. Калина, Люминос и Баал втроём сидели на втором этаже офиса. Ребята молчали, думая каждый о своём. Калина задумчиво созерцал знакомый пейзаж за окном.

– Скоро они будут здесь. – Он снова уставился в окно.

– Откуда ты знаешь? – уточнил Баал.

– Просто знаю. В тридцать девятом ребята вступили в переговоры. Теперь наш выход.

Когда раздался аккуратный стук в дверь, все одновременно подняли головы.

– Войдите, – произнёс Калина самым будничным тоном.

Повернулась ручка, дверь открылась. Первым вступил высокий темноволосый мужчина со смуглой кожей и ленивым взглядом тёмных глаз. Его движения напоминали взмахи китового хвоста – были так же спокойны и весомы. Следом в кабинет шагнула стройная женщина со светло-русыми волосами. Её серые глаза задорно блестели. На этот раз она сменила старенькие джинсы на дорогой деловой костюм.

– Приветствуем братьев по разуму. – Инна улыбнулась. – Так было принято говорить?

Александр приветствовал сидящих коротким кивком.

– Здравствуйте, товарищи, – дипломатично ответил Калина и указал на свободные стулья возле стола. – Присаживайтесь.

Эпилог

Ветер гнал по небу вереницы облаков, которые казались летящими прямо над головой. Временами в прогалины между ними прорывалось горячее сентябрьское солнце, и тогда пятна зелени на склонах Шатойского ущелья вспыхивали изумрудами. Но солнце пряталось, и вновь только серые скалы, серые облака, серо-зелёные заросли далеко внизу представали перед глазами одинокого зрителя, что стоял на краю пропасти. Человек созерцал горы.