_2014_01_16_13_26_13_066

- Обожаю белых глюков, у них привкус интересный, - авторитетно заметил до сих пор молчавший старикашка, и звучно прищелкнул языком.

Джинн зашатался, на него было страшно смотреть, но он все еще говорил:

- У нас государственные дела, господин барон, и я осмеливаюсь настаивать...

- Эй! - барон погрозил пальцем своим спутникам. - А ну-ка, не увлекайтесь! Оставьте немного другим!

Старцы лениво отвернулись, а Джинн привалился спиной к джипу и тщетно силился сказать что-то еще: но слова не шли у него с языка.

- А неплохо поохотились: глюк, человечина и канистра бензина, - заметил барон. - Гости будут довольны.

Он распахнул дверцу джипа, втолкнул Джинна на заднее сидение и выжидательно уставился на меня. Я молча прошла и села рядом с Джинном. Барон громко хлопнул дверцей, а сам обошел джип, чтобы сесть за руль.

- Сам только не сожри! - тоненько выкрикнул морщинистый, и они снова засмеялись.

Фыркнул мотор, машины одна за другой тронулись, медленно набирая скорость. Взошло солнце, развеяв остатки предутреннего тумана, розовый диск начал путь по небесам.

По холмам мы ехали еще минут двадцать, а потом нырнули в низину, по деревянному мосту перебрались через ручей и оказались на проселочной дороге. Еще несколько минут трясучки, и мы через полуразрушенные ворота въехали во двор замка.

Обветшавшие стены строений были густо увиты плющом, окна скалились осколками стекол, а восточная башня вообще рухнула, засыпав двор битым камнем. Мы остановились перед сравнительно лучше сохранившемся зданием.

- Прошу! - барон предупредительно распахнул передо мной дверцу, но я прежде подсунулась под руку Джинна, и не без некоторого усилия помогла ему продвинуться по сидению. Вылез он сам, тяжело опираясь о мое плечо и с трудом переставляя ноги. Мне не понравился его вид: расширенные зрачки и пузырящаяся в уголках рта пена.

- Ой, как трогательно! - засмеялся барон. - Преданная своему глюку дама нежно ведет его в обитель убийц.

Насчет убийц он напрасно сказал, у меня и без того ноги дрожали: на добрых волшебников эти старцы ну никак не походили!

Вслед за бароном мы прошли огромный пустынный зал с закопченным потолком и остановились возле массивной колонны. В колонну с трех сторон были вмонтированы металлические кольца, с которых свешивались цепи. На одной из цепей, едва касаясь носками пола, висел пленник. В лице несчастного не было ни кровинки, и он лишь слегка скосил глаза в нашу сторону, чтобы тут же закрыть их, испустив последний вздох.

- Какой кретин товар портит?! - сердито вскричал барон. - Кому здесь плетки захотелось?

- Да ты забыл, барон, - сказал морщинистый старец. - Ты сам его слугам отдал.

- Я слугам отдал, а теперь - собакам придется! Разожрались, сволочи, харчами брезгуют!

- У нас тут не прибрано, - сказал он мне, резко меняя тон, - прошу простить покорно, присаживайтесь.

Я увидела стоящие у камина стулья и поспешила подвести Джинна к одному из них. Глюк рухнул на сидение, и тотчас же оказался прикрученным к его спинке толстым сыромятным ремнем. Все-таки, колдовство! Я же чувствовала, что здесь что-то не так! Я... Я послушно села на второй стул, и веревка так же быстро оплела меня.

- Ну вот, - барон нежно потрепал меня по щечке - отдыхайте пока, скоро завтрак.

 Старцы мерзко захихикали и удалились, оставляя нас наедине с трупом. Я закрыла глаза, потом открыла, потом потрясла головой. Что-то здесь было не так. Зачем я приехала сюда? Я, вроде, собиралась в другое место?

Я посмотрела на глюка: сидит, взгляд отсутствующий, струйка слюны на подбородке. Пренепреятнейшая физиономия. Зачем он вообще здесь сидит? У меня что-то с ним связано, какое-то скверное воспоминание. Какие-то испачканные драконы. Красным испачканные...

Ой! Что-то кольнуло в сердце, потом настойчиво заныло, и, наконец, разлилось пронзительной болью. Господи, они же человека убили! Доброго человека. А потом глюка корежило, беднягу...

И тут меня оглушил беззвучный “вопль”: “Жизни, дай мне жизни!” Я вздрогнула и вновь посмотрела на глюка. Он все так же сидел, уставясь в пространство, и губы его не шевелились. Что же делать? Меня охватило отчаяние. Что за дурацкие игры здесь играются? Чем дальше, тем гнуснее!

“Жизни, дай мне жизни!” - внутренний голос уже шептал, угасая. И я внезапно рассердилась. “Дайте же ему жизни!” - крикнула я мысленно. “Кто там есть?” И прошла волна. Я почувствовала ее. Добрая теплая волна обдала меня с головы до ног  и скользнула к глюку. Его глаза сразу потеплели, порозовело лицо, и даже шрамы, кажется, немного разгладились. Где-то за стеной раздался вопль, но, опережая его, Джинн рванулся, веревка лопнула, и глюк оказался на ногах. Следующим движением он выхватил нож у меня из ножен и полоснул по второй веревке. А потом мы пробежали! Дверь пыталась захлопнуться у нас перед носом, но Джинн снес ее с петель.