_2014_01_16_13_26_13_066

Тут под ухом рявкнул автомобильный клаксон, и мы с глюком подскочили одновременно. Мальчик стоял, жизнерадостно улыбаясь, и держал в одной руке старинный клаксон, а во второй - слегка, помятый жестяной будильник. Если не заметить черно-ржавых пятен на ночной сорочке, грязных потеков на обеих руках и свежесбитого колена, выглядел мальчуган вполне прилично. У него было нормальное лицо нашкодившего озорника, небрежно постриженные светлые волосы и щеголеватая зеленая серьга в левом ухе. Вчера в полутемной машине я не слишком-то разглядела нашу добычу, но сегодня посчитала ее симпатичной. Похоже, глюк держался иного мнения, потому что взгляд у него стал довольно зловещим, и улыбка сползла с лица мальчугана.

- Папа разрешает мне ходить на свалку! - поспешно заверил он Джинна.

Глюк попытался выглядеть еще более свирепо, отчего шрамы у него на лице побледнели еще больше. Я решила несколько отвлечь его и спросила насчет машины. Глюк не успел ответить.

- А к башне никто не ездит на машинах! - закричал Арни. - Там заклятие!

- А разве открытые ворота его не снимают? - вид у глюка стал достаточно глупым.

- Раньше снимали, а теперь папа его усилил!

Джинн закрыл рот, и тотчас же зеленые усы проступили над верхней губой и, быстро удлиняясь, поползли вниз.

- Дина, а ты помнишь, что его папа велел сделать, если сын будет озорничать?!

Усы испуганно исчезли, а мальчишка смущенно потупился. Я взяла из его руки будильник, положила на заднее сидение, а освободившуюся ладонь крепко зажала в своей. Клаксон мы, не сговариваясь, решили оставить.

К башне пришлось идти пешком. Со вчерашнего дня дорога не стала приятней. Солнце еще только поднималось над горизонтом, и было не слишком жарко. В желудке привычно пищало. В этой дурацкой стране с ее дурацкими законами быть голодной - это нормальное состояние нормальной принцессы. Как мне это все уже надоело!

Арни вел себя прилично до самой железной бочки, но когда оттуда высунулась лохматая рожа и открыла рот, Арни бросил клаксон, совершил гигантский прыжок и оказался сидящим на шее у лохматого существа. Рта лохматый так и не закрыл. С жутким воплем несчастное существо выскочило из укрытия. Одежда на нем была чисто символической в том плане, что трусы неопределенного цвета должны были ее символизировать. Невероятно кривые ноги оканчивались копытами, на спине у этого аборигена торчал зеленоватый гребень, но в общем, сходство с Иван Петровичем (соседом) после очередного запоя было несомненным. Проделав в воздухе несколько прыжков, "Петрович" жалобно заскулил и обратился ко мне:

- Укротите своего ребеночка, мамаша!

- Но-о!! - завопил "ребеночек", изо всех сил лягая Петровича пятками.

- Арни! - позвала я.

Джинн поступил проще. Он подскочил к Петровичу, цапнул всадника подмышки и попытался стащить. Не тут-то было! Арни крепко обхватил ногами шею жертвы, и в результате все трое оказались лежащими, причем, Джинн оказался в самом низу кучи-малы. Арни радостно захохотал, а Петрович возмущенно фыркнул. Он начал катастрофически зеленеть и уже напоминал цветом молодой салат.

- Арни, оставь дядю в покое! - сказала я самым убедительным голосом.

- Это кентавра-то? Пусть нас домой отвезет! - Арни не собирался слезать со своего зеленого насеста.

Джинн ухитрился выползти, но плащ его все еще оставался придавленным спиной Петровича.

- Я в последний раз говорю, мамаша! Я на ваш сектор жалобу подам!

Джинн резко дернул, плащ затрещал, и возмущенный Петрович перекатился на живот, причем злополучные трусы оказались попоной. Кентавр яростно заржал и попытался достать Джинна копытом. Глюк проворно отскочил в сторону, взмахнув плащом наподобие тореадорского, а мальчишка издал радостный клич. Мои нервы не выдержали:

- Арни!

С шеи Арни соскользнул на лошадиную спину кентавра, вынудил его встать на ноги и прогарцевать вокруг нас не хуже хорошо выезженной лошади.

- Дальше поедем на нем! - заявил Арни безапелляционно. - Он сожрал двух моих лошадей. Пусть теперь сам вместо лошади бегает.

- Мамаша! - в последний раз воззвал кентавр, но Джинн, подхватив меня, ловко забросил на конскую спину, а сам примостился почти на хвосте.

- Н-но! - закричал Арни, и кентавр с места рванул галопом.

Да-а. А ехать лучше, чем идти.

У ворот башни новоявленный мустанг остановился.

- Шли бы вы... - сказал он многозначительно, я на всякий случай стукнула его кулаком по холке, но кентавр и сам прервал фразу. Джинн сполз с хвоста, стянул меня, но когда протянул руку к Арни, мальчуган лихо спрыгнул вниз, а в руке Джинна почему-то оказался кусок попоны. Кентавр гневно заржал, дернулся, и попона осталась у Джинна, сходу превращаясь в прозаическую вещь. Я припомнила королевское достоинство и отвернулась. Арни восторженно заверещал.

20