_2016_04_06_20_06_41_376

Кукла выглядела так, словно сошла с обложки журнала. Все изменилось и походка, и манеры, жесты, только глаза такие же пронзительно-зелёные, душу они мне разъели глаза эти. На секунду хотел

стиснуть ее в объятиях, сдавить так, чтоб ребра хрустнули, вдохнуть запах волос. Я истосковался.

На землю рухнул быстро и больно — она обняла отца. Ее глаза засияли, а у меня кусок от сердца

отвалился. Образовалась ещё одна рана. Скоро оно покроется нарывами и сгниёт. Мне казалось —

это розыгрыш, нелепый фарс и скоро все станет на свои места. Но Кукла продолжала меня "бить"

удар за ударом все больнее и больнее, пока я не поверил. Да, проклятый мир тесен. То, что не

получилось у меня, превосходно вышло у моего отца — приручить маленькую ведьму. Только я не

вчера родился и в великую любовь не верил. В ее любовь, а вот отца понимал. Мы не далеко друг от

друга ушли полюбив одну и ту же женщину. В том, что я ее люблю сомнений не осталось. У меня

даже сейчас крышу сносило от ее близости, плевать на все. Я хотел вернуть, услышать хоть какое-то

оправдание, понять. Вопросов стало намного больше и ответы меня не устраивали. Точнее, я

чувствовал себя идиотом. Совсем ничего о ней не знал. Самоуверенный придурок. Взять бы ее за

плечи и тряхнуть как следует Маша в отличии от меня была очень спокойной, слегка бледной, но

держала ситуацию под контролем и это бесило больше всего. Ей просто нас***ь на мои чувства, на

то, что кинула меня как последнего лоха, на то, что искал ее, спивался, работу потерял. Неужели она

такая сука? Или и правда ничего ко мне не чувствовала? Не верю. Я видел взгляды, я ощущал ее тягу

и желание. Черт, да что ж я так увяз в ней?

Провёл с ними несколько часов и мне хватило чтобы окончательно потерять контроль. Я видел, как

они улыбаются друг другу, как отец заботится о ней, как целует ее руку, шею, как гладит по волосам

и преданно смотрит в глаза и во мне закипала ярость. Хотелось устроить скандал — заорать, ударить

или его, или ее. От мысли что он с ней спит у меня сводило скулы. Я не хотел об этом думать, я не

железный. Это слишком.

Маша невинно спросила почему я не хочу остаться, и склонила голову на плечо к отцу. Меня это

доконало окончательно. Я уехал, вылетел первым же рейсом.

В аэропорту поймал такси. Смотрю в окно, капли дождя стекают по стеклу, а перед глазами она.

Улыбка эта нежная, взмах ресниц, оплетает меня руками и ногами, целует жадно, льнёт горячим

телом, стонет от моих ласк, запрокидывая голову изгибаясь, подставляя острые соски моим жадным

губам. Сам не заметил, как приехал к дому Ольги. Охрана меня не впускала, сказали не велено

хозяином. Хотел уехать, но Ольга выбежала в слезах и на шею бросилась. Кто бы сомневался.

Через пару минут я уже яростно трахал ее прямо на лестнице, наклонив над перилами и задрав

тонкий пеньюар на поясницу. Наматывал длинные светлые пряди на руку и врезался в ее тело, как

остервенелый. Она надсадно стонала то ли от боли, то ли от наслаждения, а мне было все равно, у

меня глаза словно остекленели видел только Куклу, это ее я сейчас мысленно раздирал на части, ничего не слышал, пока не кончил, придавив девушку к перилам и впиваясь обеими руками ей в

плечи, чтобы не увернулась. Она плакала и дрожала, когда я наконец разжал пальцы и автоматически

повернул ее к себе.

— Что с тобой, Лёша? Почему ты так? — всхлипнула она и мне стало стыдно. Ее глаза опухли от

слез, а губы были искусаны до крови. Впервые я вел себя, как животное. Привлёк Олю к себе, прижал сильно, и прошептал:

— Прости…соскучился очень.

Зачем сказал не знаю. Месть, наверное, или раненное эго, истекая кровью требовало жертву.

Я проснулся от запаха кофе и ванили. Оля, довольная и счастливая принесла мне завтрак в постель.

Я долго смотрел на неё, а потом сказал:

— Мой отец женится, через пару дней свадьба. Пойдёшь со мной?

— Конечно.

Она села на краешек постели и погладила меня по щеке.

— С тобой хоть на край света.

Краем глаза заметил на ее запястье следы от порезов.

— Это что такое? — спросил строго, хотя и сам догадался. Оля отвернулась. Я рывком обнял её за

плечи.

— Дура.

Она вдруг снова расплакалась, зарываясь лицом мне в шею.

— Да, дура…я так люблю тебя, Лёша. Я жить без тебя не могу.

Внутренне эго немного ожило, сердце снова забилось, но кусок уже не вернуть. Он не принадлежал

мне больше. Я отдал его Кукле, точнее она забрала, выдрала с мясом. Разве я тогда знал, что скоро у

меня ничего не останется там, в груди? Ни кусочка, только каменная глыба.

*1 — мошав (типа деревни прим. Автора)

*2 — ревион (кефир. Прим автора. Иврит)

3* — теудат зеут (паспорт гражданина Израиля. Прим автора)

*4 — Закон о возвращении (все, кто имеют еврейские корни до третьего поколения, имеют право

получить гражданство Израиля)

15 глава

Призрак. Израиль 2009 год.

Внутри меня клокотала бешеная первобытная ярость, она драла мне нервы, выматывала душу, вспарывала мозги, превращала меня в безумца. Когда я находился рядом с НЕЙ я не мог нормально

думать, не мог быть человеком я превращался в зверя. Моя одержимость этой сукой, этой дрянной и