2024-й

— Да, и нами. И вот заполняются локации разнообразными тварями, а баймеры злорадно тычут пальцами: вот этого содрали оттуда, а того оттуда… Да не содрали, просто все на таком тесном пятаке топчемся! Невольно повторяем друг друга, даже не заглядывая в чужие сумки.

— Больше делай всяких людей, — посоветовал я. — Люди — вот самые разнообразные твари!.. И самые травоядные, и самые хищные, и самые кроткие, и самые кровожадные. Среди людей найдешь все, от амеб до трансчеловеков. Если такое сделаешь, то хилый ассортимент мобов и не заметят!.. Что с языковой поддержкой аддона?

— Это готовит Арнольд Изяславич, — сказал он. — Чертовы дураки! Кто ж знал, что такой геморрой будет?

Я сочувствующе промолчал. Мы, когда начинали, ориентировались на привычную аудиторию, но наша байма неожиданно стала популярной и на Западе. В нее хлынула масса европейцев, все общались между собой на английском, весь мир усиленно глобализнулся, но когда позиции США пошатнулись и однополярный перерос не во многополярный, а вообще потерял полюса, самостийники нанесли ответный удар. В мире начали поднимать головы полудобитые сепаратистские группы, началась борьба за независимость, словно мы вернулись в девятнадцатый век. Для девелоперов байм это вылилось в дикое постановление о том, что все баймы должны поддерживать языки играющих. Если же их заставляют общаться только на английском, это ущемление прав, подавление свобод личности и еще много красивых, пышных и пустых слов.

Василий Петрович прорычал со злобной усталостью:

— Эта дурость сидит, как ничто другое, глубоко. А человечек глуп, туп и нер-р-р-развит! Хуже того, развиваться упорно не желает. Ведь понятно же всем-всем, что все мы — человечество, все мы — одно племя. И пора уже соединяться в одну нацию, что придет неизбежно… Но хотя бы одна даже самая карликовая народность, ну там прибалты или чукчи взяли да и проявили мудрость…

— В чем? — спросил я с интересом.

— Да хотя бы в том, что глупо изгонять русский язык для того, чтобы все население своей карликовой страны переводить на свой крайне неудобный прибалтийский! Если уж отказываться от русского, то переводить сразу на английский, на котором будет говорить все человечество!.. Так нет же… Свою самобытную прибалтость… приблат…э-э… прибалтийскость, так верно?.. сохраняют! Зачем? Не понимаю.

Алёна вошла и села тихонько в сторонке, чтобы не мешать Василию Петровичу объяснять, почему он решил разместить орлов на земле, а не в небе, но, когда он набросился на сепаратистов, сказала почти ласково:

— Василий Петрович, мы вас все любим и обожаем, но вы не очень… разбираетесь в политике. Без отстаивания своей самобытности прибалты жили бы, как какая-нибудь область в Германии или Франции. Кто бы о них знал? А так у них свой президент, парламент, армия, конституция, гимн и прочее-прочее. Кстати, нет такого государства, как Прибалтийское! Там их целая куча, и у каждого президент, закон, парламент, армия, гимн, кортежи, внешняя политика… Ну кто в своем уме откажется от такой лафы? Народ? Да кто это быдло спрашивает?.. Ладно, Василий Петрович, я к шефу…

— Тогда я пошел, — сказал Василий Петрович и выдернул флешку.

— …но и для вас я кое-что нашла, — закончила Алёна.

— Что? — спросил он в удивлении.

— Зубы, — ответила она серьезно.

Он остановился перед нею, покачал головой:

— Ты что, уже в стоматолога перекрестилась?

— Спасибо, пока нет.

— Лапочка, мне нужен хороший стоматолог!

Она посмотрела с укором:

— Вам не надоело то пломбы, то мосты, то имплантацию? Я знаю, вы дважды наращивали костную ткань… Василий Петрович, сейчас можно подсаживать не отдельные зубы, а целые фрагменты челюсти! А то и всю челюсть.

Он смотрел на нее с недоверием, словно могучий бык на теленка, заговорившего, как взрослый.

— Но это же работа стоматологов?

— Это могут делать стоматологи, — согласилась она. — Но можем и мы. Мне кажется, сделаем даже лучше. Нам только нужно, чтобы черную работу сделали сами стоматологи. Ну, сформировали зубы и вставили в кость. А дальше наше дело. Приживлять мы умеем лучше.

Он смотрел с сомнением:

— Алёна, я, конечно, не совсем ретроград…

— …но прогресс обгоняет, — прервала она. — Шеф, обяжите его приказом! Или угрозой, что не получит премию. Вот смотрите…

Она загрузила с флешки файлы. По третьей стене пошли снимки и ролики о счастливцах, которым подсаживали большие куски кости с уже всобаченными туда намертво зубами: крепкими, острыми, с которыми уже ничего не случится и которые, самое главное, можно не чистить.

Василий Петрович завистливо вздыхал, но я видел по его глазам, что не решается отдаться в руки Алёны, которая совсем недавно, по его меркам, была одним из программистов и сидела поблизости.

Алёна, словно прочла его мысли, сказала с нажимом:

— Василий Петрович, это не я буду делать! У нас знаете какие врачи? Депутаты из Госдумы к нам гуськом ходят, как гуси на водопой. Пришло время совместить имплантацию с пластической хирургией. Отныне необязательно мириться с той челюстью, что дала природа! Можно заказать себе любые формы.

Я сказал поощряюще: