2024-й

— Никаких запретов! Мы и так уже отстали от жизни. В rl вовсю эти шведские семьи по всей России, как и в мире, а в vr у нас все еще Средневековье, как вы сказали. Делаем!.. Корневицкий уже снова звонил, интересуется, когда запускаем в байму первую волну игроков. Мы и так затянули дальше некуда…

— Кто ж мог подумать, — сказал Тимур тяжело, — что будет такой объем!.. Эх, какими были чистенькими и на кого теперь работаем!

Гулько огрызнулся:

— На кого работает все человечество!.. Ишь, чистеньким захотелось походить… Я вон давно заметил, что больше всего книг пишется, фильмов снимается и байм делается… о ком? Правильно, о наемных убийцах, о проститутках, ворах, грабителях, мафиози, карточных шулерах… Хоть в фэнтези, хоть в реале, хоть где ни возьми! А почему? Да потому что читатель — сам редкостная скотина! Ему неинтересно читать о порядочных людях. Там чужое, сопереживать некому, а вот когда о какой-то сволочи, что не признает человеческих законов, хапает все, что удается хапнуть, — это да, это свое, тут и сопереживание, и живейший интерес!..

Скопа сказал хмуро:

— А что, если я люблю читать о наемных убийцах в мирах фэнтези, то я сам убийца?

— Для убийцы у тебя кишка тонка, — сказал Гулько безжалостно, — однако посопереживать со «своими» тебе самое то. В глубине души ты говно, как и большинство. Заслуга цивилизации в том, что не дает этим фекалиям выползать наружу. Говнюкам только и остается, что смаковать приключение вора и убийцы Конана, наемного убийцы Хитмана, всяких мафиози и вообще отбросов общества… Вон Тимура возьми, у него вообще все люди на свете, особенно великие, если не полные говнюки, то хотя бы гомосеки…

Тимур завопил:

— Но это правда!.. И Чайковский был гомосексуалист, и Оскар Уайльд, и Александр Македонский…

Скопа сказал почти с ненавистью:

— Чайковский был композитор, понял, дурак? Композитор. Великий композитор! Уайльд — поэт, великий поэт!.. Македонский — только полководец и никакой не гомосек, пока не доказано с абсолютной точностью и достоверностью, изложенной на гербовой бумаге и заверенной заслуживающими доверия печатями.

Тимур запнулся, не понимая всплеска такой ненависти, пробормотал:

— Но ты же не отрицаешь, что Чайковский был гомосексуалист?

— Отрицаю, — отрезал Скопа. — Где его собственное признание? Или показания свидетелей в суде под присягой? Господи, как я ненавижу ублюдков, что все стараются опоганить, обосрать, испачкать!

Тимур умолк, только глазами хлопал озадаченно. Скопа всегда держался сдержаннее всех нас, никогда не влезал в споры и не отстаивал каких-то истин, старых или революционных. И тут чем-то довели…

Наступила неловкая пауза, ее нарушил довольный вопль Гулько от окна:

— А что на улице!.. Опять демонстрация… Что значит лето… Эх, жить бы в Рио-де-Жанейро. Там каждый день фестивали и шествия, никто не работает, все поют…

— Что там на улице? — поинтересовался Василий Петрович, не отрываясь от дисплея.

— Колонны, — сказал Гулько с восторгом, — идут под лозунгом: «Да сгинет наука! Нам ум — не товарищ! Да здравствует хлюпанье мокрых влагалищ!»

Василий Петрович промолчал, еще не врубившись, шутка или всерьез, а Тимур восхитился:

— Здорово!.. Клево. Особенно вот это «Да здравствует хлюпанье…».

Скопа посмотрел с недоумением:

— Тебе что, понравилось?

— Ну да, — ответил Тимур. — Классно. И вообще… Я ведь тоже человек, разве не так?

— Человек, человек, — подтвердил Скопа с отвращением. — Потому мне и не хочется им быть.

— Ну ты чё? — спросил Тимур обидчиво. — Я же не сказал, что нравится «Да сгинет наука!». Я и за науку, и за хлюпанье.

— Дурак, — сказал Скопа с досадой, — будто не понимаешь, что будет полунаука и полухлюпанье. Все эти великие хлюпальщики всегда полнейшие ничтожества во всем остальном. Великие научники, правда, тоже затрахиваются со своей наукой так, что не до бабс… но если выбирать, то лучше с наукой! А на бабс, так, что останется…

От стола Василия Петровича донеслось довольное рычание. Он поднялся в немалый рост, могучий и широкий, похожий на постаревшего циркового борца, потянулся так, что смачно хрустнули суставы, и пошел к нам, улыбаясь во весь рот.

— Круто вы забабахали!.. — сказал он с восторгом. — Я кое-как с великими трудностями вскарабкался высоко в горы, у меня квест на шкуру василиска, там тропинок никаких, а по прямой нигде не пройти… Словом, намучился, пока отыскал это место. Смотрю, лежит гад, греется на солнце. Я основательно подготовился, хотя он вообще-то слабый, можно бы и сразу… Но когда наконец собрался, скриншоты сделал, чтоб похвастаться, а то не поверят, и только начал подбираться, как он проснулся и начал потихоньку уползать…

Тимур спросил настороженно:

— А что вы?

— Что я, — ответил Василий Петрович недовольно, — конечно же, приготовил меч и следом, да побыстрее. Почти догнал, уже начал замахиваться, а он как шел, так и влез в каменную стену!.. Дурак я, слишком долго готовился. Они ж могут ходить сквозь стены, это я потом вспомнил! Нужно было с той стороны зайти, тогда бы он не ушел!.. Но вы молодцы, такую фичу забабахали. Хорошо, я хоть скриншоты сделал.