2034: Роман о следующей мировой войне

Но все это было давным-давно. В конечном счете, именно смешанное наследие Линь Бао придало его правительству ценность, что в конечном итоге привело его к его нынешнему положению, и именно компетентность и жестокость Ма Цяна сделали его оптимальным командующим флотом, который в этот момент наносил долгожданный удар по американцам. Каждый играл свою роль. Каждый внес свою лепту.

Часть Линь Бао хотела бы, чтобы он был тем, кто стоит на мостике "Чжэн Хэ ", а за его спиной выстроилась в атакующий строй целая авианосная боевая группа. В конце концов, он был морским офицером, который также командовал на море. Но то, что компенсировало это желание или любую ревность, которую он испытывал по поводу назначения своего бывшего одноклассника Ма Цяна, было специфическим знанием, которым он обладал. Он был одним из всего лишь полудюжины человек, которые понимали масштабы текущих событий.

Ма Цян и тысячи моряков под его командованием понятия не имели, что на другой стороне земного шара американский истребитель-невидимка F-35 был сбит с помощью ранее неизвестной кибернетической системы, которую их правительство развернуло от имени иранцев, и как это действие было связано с его собственной миссией. Те качества, которыми Линь Бао всегда восхищался в американцах — их моральная уверенность, их целеустремленность, их беспечный оптимизм — подорвали их в этот момент, когда они изо всех сил пытались найти решение проблемы, которую они не понимали.

"Наши сильные стороны становятся нашими слабостями", — подумал Линь Бао. Всегда.

Американская версия заключалась в том, что они захватили "Вэнь Жуй", корабль, груженный секретными технологиями, ради возвращения которых правительство Линь Бао сделало бы все, что угодно. Чтобы захват "Вэнь Жуй" ускорил желаемый кризис, правительству Линь Бао понадобился бы козырь, чтобы заставить американцев действовать; вот тут-то и пригодился приземленный F-35. Линь Бао знал, что затем американцы последуют знакомой серии ходов и контрдвижений, хореографии, через которую две страны проходили много раз прежде: кризис приведет к позированию, затем к некоторому балансированию на грани войны и, в конечном счете, к деэскалации и торговле. В этом случае F-35 был бы обменян на "Вэнь Жуй". Линь Бао знал, и его начальство знало, что американцам никогда не придет в голову, что кража секретных технологий на F-35 была второстепенной целью для их противника и что все, что было на "Вэнь Жуй", не имело большой ценности. Американцы не поймут, или, по крайней мере, не поймут, пока не станет слишком поздно, что правительство Линь Бао хотело просто самого кризиса, который позволил бы им нанести удар в Южно-Китайском море. Чего американцам не хватало — или они где-то потеряли по пути, — так это воображения. Как было сказано о терактах 11 сентября, то же "Вэнь Жуй" самое можно было бы сказать и об инциденте с "Вэнь Жуй": это был не провал американской разведки, а скорее провал американского воображения. И чем больше американцы боролись, тем в большую ловушку они попадали.

Линь Бао вспомнил головоломку, которую он видел в магазине новинок в Кембридже, когда учился в Гарвардской школе Кеннеди. Это была трубка, сделанная из плетеного сетчатого материала. Человек за прилавком магазина видел, как он смотрел на головоломку, пытаясь понять, что это такое. — Ты суешь пальцы с двух сторон, — сказал он с одним из тех сильных бостонских акцентов, которые Линь Бао всегда с трудом понимал. Линь Бао сделал, как ему было сказано. Когда он подошел, чтобы убрать пальцы, плетеная сетка натянулась. Чем больше он тянул, тем сильнее застревали его пальцы. Человек за прилавком все смеялся и смеялся. — Ты никогда не видел этого раньше? — Линь Бао отрицательно покачал головой. Мужчина засмеялся еще громче, а затем сказал: — Это называется китайская ловушка для пальцев.

05:17 13 марта 2034 года (GMT+4:30)

Бандар — Аббас

Бригадный генерал Кассем Фаршад сидел на пластиковом раскладном стуле в пустом кабинете рядом с одной из камер предварительного заключения. Было раннее утро, и он был в плохом настроении. Но никто, казалось, этого не замечал, потому что его внешность всегда была устрашающей. Его репутация в равной степени такова. Это затрудняло оценку его настроения, так как выражение его лица в состоянии покоя, казалось, выражало легкое раздражение или даже сдержанную ярость, в зависимости от того, кто на него смотрел. У Фаршада были шрамы, их было много. Наиболее заметной была его правая рука, где он потерял мизинец и безымянный палец, когда собирал самодельное взрывное устройство в Садр-Сити на своем первом задании в качестве молодого лейтенанта. Эта оплошность едва не стоила ему работы в элитных силах "Кудс". Но тезка Фаршада, генерал-майор Кассем Сулеймани, командующий силами Кудса, вмешался, обвинив в инциденте некомпетентность ополченцев Джейш аль-Махди, которых Фаршад консультировал.