2034: Роман о следующей мировой войне

— Извинения? — спросил Моррис. —Зачем? Она окунула кончик сигары в пламя от Zippo Хант, на котором была выгравирована одна из тех жующих сигары и вооруженных автоматами лягушек-быков, которых обычно вытатуировали на груди и плечах морских котиков или, в случае отца Хант, выгравировали на зажигалке, которую он передал своему единственному ребенку.

 — Я полагаю, вы не были в восторге, узнав, что я выбрал "Джона Пола Джонса" в качестве своего флагмана. — Хант тоже закурила свою сигару, и, поскольку их корабль держал курс, дым уносился за ними. — Я бы не хотела, чтобы вы думали, что этот выбор был упреком, — продолжила она, — особенно как единственная женщина в команде. Я бы не хотела, чтобы ты подумала, что я пыталась нянчиться с тобой, устанавливая здесь свой флаг. Хант инстинктивно взглянула на мачту, на командный вымпел своего коммодора.

 — Разрешите говорить свободно?

 — Давай, Джейн. Прекрати это дерьмо. Ты не плебей. Это не Банкрофт-холл.

 — Хорошо, мэм, — начала Моррис, — я никогда об этом не думала. Мне бы даже в голову не пришло. У вас есть три хороших корабля с тремя хорошими экипажами. Тебе нужно куда-то себя деть. На самом деле, моя команда была очень взволнована, услышав, что у нас на борту будет сама "Королева Львов".

 — Могло быть и хуже, — сказала Хант. — Если бы я была мужчиной, ты бы застряла с "Королем Львом".

Моррис рассмеялась.

 — А если бы я был Королем Львом, — невозмутимо сказал Хант, — это сделало бы тебя Зазу. Затем Хант улыбнулась той широкой открытой улыбкой, которая всегда вызывала симпатию у ее подчиненных.

Что заставило Моррис сказать немного больше, возможно, больше, чем она сказала бы в обычном режиме: — Если бы мы были двумя мужчинами, а "Левином" и Hoon "Хун" управляли две женщины, как вы думаете, мы бы вели этот разговор? — Моррис позволил повисшему между ними молчанию послужить ответом.

 — Ты права, — сказала Хант, делая еще одну затяжку, облокотившись на перила палубы и глядя на горизонт, на все еще невероятно спокойный океан.

 — Как твоя нога? — спросил Моррис.

Хант потянулся к ее бедру. — Это так хорошо, как никогда не будет, — сказала она. Она не стала прикасаться к перелому в бедре, который она получила десять лет назад во время неудачного тренировочного прыжка. Неисправный парашют положил конец ее пребыванию в качестве одной из первых женщин в "Морских котиках" и чуть не оборвал ее жизнь. Вместо этого она потрогала письмо из медицинской комиссии, лежащее у нее в кармане.

Они выкурили свои короткие сигары почти до самых кончиков, когда Моррис заметила что-то на горизонте по правому борту. — Ты видишь этот дым? — спросила она. Два морских офицера выбросили сигары за борт, чтобы лучше видеть. Это был маленький корабль, медленно плывущий или, возможно, даже дрейфующий. Моррис нырнула на мостик и вернулась на смотровую площадку с двумя парами биноклей, по одному для каждого из них.

Теперь они могли ясно видеть его: траулер длиной около семидесяти футов, с низким бортом посередине, чтобы поднимать рыболовные сети, с высоким носом, предназначенным для преодоления штормовой волны. Из кормовой части корабля, где за сетями и кранами находился ходовой мостик, валил дым — огромные плотные темные клубы дыма, перемежающиеся оранжевыми языками пламени. На палубе поднялась суматоха, когда команда из примерно дюжины человек пыталась локализовать пламя.

Флотилия отрепетировала, что делать в случае, если они столкнутся с кораблем, находящимся в бедствии. Во-первых, они проверили бы, не прибывают ли другие суда для оказания помощи. Если нет, то они усилят любые сигналы бедствия и облегчат поиск помощи. Чего они не стали бы делать — или сделали бы только в крайнем случае — так это отвлечь внимание от своего собственного патруля свободы навигации, чтобы самим оказать эту помощь.

 — Вы выяснили принадлежность корабля? — спросила Хант. Мысленно она начала прокручивать в голове дерево возможных решений.

Моррис сказала, что нет, ни на носу, ни на корме не было развевающегося флага. Затем она вернулась на мостик и спросила вахтенного офицера, упитанного младшего лейтенанта с копной песочно-светлых волос, поступал ли за последний час сигнал бедствия.

Вахтенный офицер просмотрел вахтенный журнал мостика, сверился с боевым информационным центром — центральной нервной системой корабельного сенсорно—коммуникационного комплекса на пару палуб ниже — и пришел к выводу, что сигнал бедствия не подавался. Прежде чем Моррис успела подать такой сигнал от имени траулера, Хант вышла на мостик и остановила ее.

 — Мы поворачиваем, чтобы оказать помощь, — приказал Хант.

 — Поворачиваем? - Вопрос Морриса вырвался у нее рефлекторно, почти случайно, поскольку все головы на мостике повернулись к коммодору, который знал так же хорошо, как и команда, что задержание в этих водах резко увеличивает шансы столкновения с военным кораблем Народно-освободительной армии. Экипаж уже находился в модифицированном общем помещении, хорошо обученный и готовый, в атмосфере царило мрачное ожидание.