2039

Изъятой породой укреплял стены, уплотняя ее в десятки, а в некоторых случаях и в сотни раз. Бункер вообще-то выстроил за месяц, но аппетит приходит во время еды, еще трижды возвращался к нему, расширял и затаскивал туда аппаратуру, что появлялась в последние годы.

Сокол и его люди отыскали три установки по отладке «Фемто-три», расконсервировали и тут же принялись испытывать их на вшивость, вдруг шеф да в чем-то ошибся, вот Господь Бог и то дал промашку, когда создавал Вселенную, мы бы подсказали варианты получше…

Вечером первого дня Сюзанна по каким-то признакам определила, что ко мне минут через пять зайдет Диана. Я включил видеокамеру в ее ячейке, вроде бы не собирается, занята делом, но через четыре минуты в самом деле смахнула с монитора расчеты, заменив благостной картинкой целующихся птичек, поднялась из-за стола, решительная, как Артемида на охоте, поправила прическу и вышла в общий коридор.

Теперь даже я понял, что идет ко мне, хотя тоже не скажу, по каким признакам. Просто ощутил, вот и все. Как и некоторые из прогнозов, где не столько расчетов, как ощущений надвигающихся событий. Трудно увязывать данные по выплавке стали и росту благосостояния в Африке с моими наблюдениями, как люди реагируют на всякие мелочи в соцсетях, на форумах, как ведут себя в магазинах и как все больше футболы и бои без правил вытесняют филармонии и моцартов.

Вошла она подчеркнуто веселая и оптимистичная, такой вид подчиненных должен радовать начальство, что привело в подземный бункер и как бы чувствует некоторую вину, а я ее чувствую еще как, но тоже улыбаюсь, как дурак, с дураками в любом обществе жить легче и приятнее.

– С винтовкой в руках ты весьма даже, – сказал я, – но все же без нее как-то привычнее, а я традиционалист, стремящийся в сингулярность.

Она еще больше засветилась счастьем, озверевшая толпа и ее разорвала бы в клочья, а бункер вполне так ничего, никто не ожидал, что здесь такой простор и такая роскошь, радуется совсем уж открыто, а улыбка сделала ее растатуаженные и вздутые для поцелуев губы еще сочнее.

– Шеф, – произнесла она мягким контральто, глядя мне прямо в глаза, – когда-то я сомневалась в вас и правильности вашего пути, слишком уж вы… Но сейчас у вас нет более преданного вам человека. По крайней мере, женщины.

Я спросил в изумлении:

– Сомневалась? Тогда почему ты здесь?

Она загадочно улыбнулась.

– Прислали. Сказали, вы из футурологов наиболее перспективный, а коллектив у вас лучший. Вы сами его то ли подобрали из лучших, то ли сумели выковать. И хотя наверх не лезете, но мне сказали, что жизнь вас все равно выпихнет на вершину.

– Кто сказал?

Она улыбнулась еще загадочнее.

– Не догадываетесь?.. Ваш директор Скурлатский Макар Афанасьевич моим родителям. А его очень уважали за мудрость и понимание ситуации в обществе.

– Скурлатский, – повторил я, – Макар Афанасьевич… Он в самом деле был мудр, даже я не постигал всю глубину. И прогнозировал точнее меня.

– Он был очень стар, – сказала она с сочувствием. – И видел в жизни больше. А вы пойдете дальше.

Я спросил настороженно:

– Мы уже на «вы»?

Она засмеялась, тряхнула головой, волосы красиво взметнулись и легли золотой волной на плечи, а глаза засияли, как утренние звезды.

– Это я нечаянно! Из пиетета. Когда о таких высотах, голова идет кругом, как на чертовом колесе. Когда ты тот самый великий футуролог, я ни за что не решусь взять в ладонь твои гениталии!.. Это же… это даже не непристойно, а кощунственно!

Я пробормотал:

– Да, сейчас не до всякого такого… Мы в убежище.

Она продолжала смотреть мне в глаза, улыбка стала загадочной, а голос потеплел:

– Шеф…

– Что? – спросил я в настороженности. – Что у тебя в кармане?

– За пазухой, – уточнила она с той же улыбкой. – Женщины обычно прячут за пазухой. Между сиськами. Миледи так перевозила тайные письма, а мушкетеры не решались их оттуда достать, пока не догадались перевернуть вниз головой и потрясти… Но ты можешь проверить, что я там прячу.

– Ничего не прячешь, – возразил я. – Одни сиськи, их и так хорошо видно. Сейчас одежда еще та одежда, что не одежда, а так, подтанцовка у солиста. Даже двух. Так бы и не обратил внимания на сиськи, а одежда подсказывает: смотри, вот сиськи!

Ее улыбка стала чуть шире, самую малость, но я заметил, спохватился, вот и снова она, психолог, повернула разговор с футурологии на сиськи, мужчин на эту тему свернуть легче всего, а я еще и такой по характеру, не могу спорить с женщинами так же твердо, как с мужчинами, сексист проклятый, male pig.

Она мгновенно заметила, что именно заметил я, уловила изменения в моем лице, хотя я не шевельнул ни мускулом.

– Шеф, – произнесла уже деловым голосом профессионального психолога, – коллектив в порядке. Не в полном, конечно, но если люди умные, у них эмоции под контролем. Так что никаких истерик, заламываний рук даже в своем кругу, никаких глупых вопросов!

– Хорошо, – сказал я с облегчением.

– И еще, – продолжила она, глядя в мое лицо неотрывно, – у них даже слишком велика вера в своего шефа и руководителя. Вы хорошо держитесь, шеф!.. Ни разу не видела тревоги на вашем лице.