2039

– Ни разу?

Она покачала головой.

– Вообще-то видела, но это я, а вот если смотреть глазами остальных, менее искушенных, то наш шеф всегда тверд и незыблем, все знает наперед!

Я пробормотал:

– Убежище может усилить эти настроения. Ладно, совершу на их глазах какую-нибудь заметную глупость. Критичное отношение к руководству необходимо.

В ее глазах заблестели веселые огоньки.

– Можете сейчас, – предложила она. – Например, коитус, забыв отключить камеры. Что-нибудь непристойное, если такое еще осталось… но вы же можете придумать?

– А разве раньше отключали?

– Разве правила, – спросила она, – не ужесточатся?

Я подумал, кивнул.

– Верно мыслите, хоть и психолог. Правила должны применяться к обстоятельствам. Но это потом. Диана, прикинь, что понадобится сделать. Но так, чтобы не слишком напрягать коллектив. Мы все чуткие и нервные, хоть и толстокожие.

Он ответила серьезно:

– Уже кое-то есть. Но пока вчерне. Отшлифую и принесу в клюве. Или за пазухой, шеф. Вы же отовсюду достанете!

В бункере, как с облегчением убедились все в первый же день, можем продержаться хоть сотни лет. Принтеры обеспечат питанием, энергию предусмотрел из разных источников, даже термальная пашет, а любые отходы утилизируем без остатка.

Но все-таки шок сказался: после кратковременного всплеска радости, что спаслись, пришел отходняк, некоторые все еще в апатии, думают об оставленной наверху родне, хотя там их жизням ничего не грозит, осматриваются вяло и растерянно, кто-то просто все еще сидит на полу у стены, уронив голову на колени, обхватив их руками.

Диана зашла еще разок, сообщила деловым тоном, что шок пройдет скоро, многие просто готовились красиво умереть в бою, защищая идеалы, на героические всплески мы все в определенных случаях бываем готовы, но оказалось, что предстоит долго и трудно жить дальше, а это непросто, всплеск долгим не бывает.

– Уже отходят, – сказала она успокаивающе. – Некоторые вообще не показывают виду, как вон ваш друг Сокол.

– Он в самом деле…

– В самом. Тряхнуло сильнее других, но держится, подбадривает других…

– Начальство, – пояснил я. – Как бы ни хреново самому, но для подчиненных должен быть бодр и весел, как ишак Насреддина.

Она сказала с улыбкой:

– С вас берут пример, наш генералиссимус!

Сокол в самом деле бодр и полон злой энергии, я понял причину, когда он отвел меня в сторону и прошептал едва слышно:

– Вообще-то не придется дожидаться конца света!.. «Фемто-три» мы отодвинули еще наверху, пахали над его модернизированной версией…

– «Фемто-четыре»?

– Да, – подтвердил он ликующим шепотом, – столько новых возможностей! Это хоть и «Фемто-три», но уже «Фемто-четыре», шеф! Программное то же, ничего не надо переписывать, ну почти ничего. Увеличили только технические характеристики. Он почти готов, шеф!.. Осталась доводка, и можно пробовать…

– Никому ни слова, – предупредил я. – А вдруг снова?.. Уже сколько раз! Такой взлет, ликуем, а потом крылья горят, с высоты мордой о камни как-то не совсем радостно. Мы и так на нервах.

– Нельзя, – согласился он, – но можно. Пусть и не сразу.

– Помалкивай, – велел я. – Люди на взводе.

– У нас интеллектуалы, – возразил он, – а не интеллигенты. Это у тех даже в благополучном мире срывы, запои, истерики, жалобы и ламентации. Мы держимся, несмотря на. Мы с Валентайном пашем так, будто спасаем мир. Да и твои тоже пишут и переписывают под новые фичи код. Смешно, но вдруг в самом деле спасаем?

Я кивнул, поинтересовался:

– Как на новом месте? В смысле, такой тесный контакт с нашими?

Он вымученно улыбнулся, от усталости это больше походило на оскал загнанного в угол волка.

– Когда мы с местными в одной, можно сказать, комнате, то почти одна команда. Мы с железом, они с софтом, идем ноздря в ноздрю. Эх, какую прекрасную лабораторию уничтожили те сволочи!..

Его кулаки стиснулись, в глазах мелькнул мрачный гнев, даже дыхание пошло чаще.

Я промолчал, но чувствуем и думаем сейчас примерно одинаково. Эти простейшие облегчили нам задачу. Сколько было споров, как именно втащить все эти упирающееся тупое стадо в прекрасный мир сингулярности, чтобы каждому дать самое большое щасте, но теперь… да пошли все в задницу!

Войдут только те, кто стремился и приближал, а вот остальные… нет, их не тронем. Хотя бы за то, что убили лучших ученых и уничтожили мир науки. Просто оставим в покое. Пусть рвут глотки друг другу, это их священное право свободных и независимых, наконец-то вырвали его из цепких лап оголтелой и гнусной власти.

Глава 13

Сюзанна бесстрастно напомнила, что связь со спутниками устойчивая, а суперкомпьютеры на орбите загружены работой всего на десять процентов.

Еще неделю тому было двадцать три, так что нам раздолье, просчитывать за секунды можно даже те мелочи, что просчитываем здесь на своих за часы.

И все равно от такой новости у меня в глазах потемнело, словно получил удар дубиной по голове. Десять процентов загрузки вместо недавних двадцати трех, а раньше вообще было сто процентов, очередь…