2070

Вернувшись в квартиру, я сразу же прошёл на кухню и, налив воды из-под крана, осушил две чашки. Открыл холодильник без особой надежды обнаружить что-то съестное, но тут же в шоке отшатнулся. Поморгал, отгоняя наваждение. Но десяток консервных банок никуда не исчез, а вместе с ними тонкие пласты вяленого мяса и бутылка молока. В шкафчике над раковиной обнаружился пакетик с растворимых кофе, пресные галеты и буханка хлеба.

Я был безумно голоден и измучен длительной работой, поэтому, не раздумывая, соорудил несколько бутербродов и запил их стаканом молока. Мяса оказалось на удивление вкусным, хотя и не было похоже на привычное из магазина, а хлеб ещё горячим, будто его только вытащили из печи. Насытившись, я умылся и обработал руку заживляющей мазью, правда, не надеясь, что обычное средство за сущие копейки способно облегчить боль, вызванную инопланетным орудием пыток.

В спальне я обнаружил несколько комплектов одинаковых серых комбинезонов, несколько футболок и одну ветровку с капюшоном. Это становилось всё интереснее. Мотивы Иных с каждым поступкам становились менее понятными и логичными. Если они захватили нас с целью превратить в своих рабов, то зачем тратиться на нас? С другой стороны, вспоминая прошлый век, я подумал, что толку от рабов, если они голодают и мёрзнут. Уничтожать тысячи трупов затруднительно, а полуживые люди неспособны нормально работать.

В ту ночь мне спалось гораздо лучше. Приглушённый шум с первого этажа и из соседних квартир, крики на улице, гул кораблей – всё это казалось чем-то далёким и не касающимся меня. Мне хотелось лишь спать.

Утром меня разбудил звук сирены. Я проснулся моментально и в первый момент даже не смог сообразить, что происходит. Но тут же сирена смолкла, и раздался мужской голос:

– Объявляется подъём. У вас есть двадцать минут, чтобы позавтракать, одеться и спуститься для сбора на работы. Время пошло.

Раздалось громкое тиканье, словно кто-то повесил в небе огромные часы. Я потёр глаза, потянулся и отправился в ванную. Холодный душ помог взбодриться, и через несколько минут я уже завтракал. Не зная, когда в следующий раз удастся поесть, я запихнул в себя чуть ли не через силу три бутерброда, чашку кофе и пару галет.

Голос за окном сообщил, что осталось пять минут, и я поспешил одеться. Вся моя одежда исчезла, поэтому я надел один из комбинезонов, оставленных Иными. Он оказался удобным, не стеснял движения, а манжета на правой руке мягко обхватывала больное запястье.

В холл я спустился первым. Узза уже была там. На этот раз на ней был комбинезон с короткими рукавами и штанинами чуть выше колен. Под тонкой облегающей тканью виднелись рёбра, и мне невольно подумалось, что Уззе стоит больше есть. Тут же отогнал эту мысль. Не хватало ещё беспокоиться об этой инопланетянке. И тут же, как на зло, я обратил внимание, что вся правая голень Уззы была покрыта ужасными шрамами от ожогов. Покрасневшая, сморщенная кожа, вся в рубцах, резко контрастировала с бледной кожей на всём остальном теле, открытом взору.

Узза перехватила мой взгляд и произнесла:

– Ты не опоздал. Это радует. Надеюсь, вчерашний инцидент не повторится. Вижу, ты обнаружил одежду, это хорошо. Поел? – неуклюжие фразы резали слух.

– Да.

– Еда будет обновляться по мере необходимости. При проблемах со здоровьем врачи окажут вам необходимую помощь. Раз в месяц вам будет предоставляться выходной. Понятно?

Я кивнул.

– Ты интересное существо, – произнесла Узза. – Ты мечтаешь о смерти, тебе горько и больно. Ты не видишь смысла сопротивляться не только потому, что осознаёшь наше преимущество, но и потому, что просто не видишь смысла в этом. Почему?

– Я потерял близких мне людей, – сипло ответил я. – И их смерть причиняет мне боль.

– Не понимаю, – покачала головой Узза. – Я заметила, что у тебя дисбаланс нейромедиаторов в клетках головного мозга. Это не могло стать последствием потери знакомых.

– Вы настолько хорошо знаете нашу расу? – тихо спросил я.

Узза нахмурилась и хотела было ответить, но в холл уже начали спускаться другие жильцы, и она отошла от меня. Одетые в серые комбинезоны, напуганные и притихшие, люди столпились перед Уззой, ожидая, что она скажет.